Где властвует любовь

Куин Джулия

Леди Данбери хмыкнула.

– Вы совсем не такая тихоня, какой кажетесь на первый взгляд, Пенелопа Федерингтон.

– Еще бы, – ухмыльнулась Фелисити. – Вы не поверите, на какие жестокие шутки она способна. Когда мы были маленькими…

Пенелопа ткнула ее локтем в бок.

– Видите? – возмутилась Фелисити.

– Так вот, я хотела сказать, – продолжила леди Данбери, – что свет делает все неправильно, пытаясь ответить на мой вызов.

– В таком случае что вы предлагаете? – поинтересовалась Элоиза.

Леди

Данбери небрежно махнула рукой.

– Вначале я должна объяснить, что делается неправильно, – заявила она. – Все ищут леди Уистлдаун среди наиболее подходящих персон. Таких, например, как ваша мать, Порция Федерингтон.

– Наша мать? – дружно ахнули Пенелопа и Фелисити.

– О, ради Бога, – фыркнула леди Данбери. – Свет не видывал большей сплетницы, чем ваша матушка. Она одна из тех, на кого подумают в первую очередь.

Пенелопа молчала, не представляя, что ответить на подобное утверждение. Ее мать обожала сплетни, но вообразить ее в роли леди Уистлдаун было слишком сложно.

– Вот почему, – продолжила леди Данбери с глубокомысленным видом, – мы должны исключить ее из числа подозреваемых.

– И также потому, – заметила Пенелопа не без сарказма, – что мы с Фелисити можем поручиться, что это не она.

– Фи! Будь ваша мать леди Уистлдаун, она сумела бы скрыть этот факт от вас.

– Наша мать? – усомнилась Фелисити. – Вряд ли.

– Я пытаюсь сказать, – проскрежетала леди Данбери, – несмотря на то, что меня постоянно перебивают…

Пенелопе показалось, что она услышала, как Элоиза фыркнула.

– …что, будь леди Уистлдаун кем-то, кого легко заподозрить, ее давно бы вывели на чистую воду, не так ли?

Последовало сосредоточенное молчание, затем все трое, осознав, что от них ждут ответа, энергично кивнули.

– А значит, это кто-то, кого никто не подозревает, – подытожила леди Данбери. – Иначе быть не может.

Пенелопа обнаружила, что снова кивает. В словах леди Данбери присутствовала логика, хотя и довольно своеобразная.

– Вот почему, – торжествующе заявила старая дама, – я не являюсь подходящей кандидатурой на эту роль!

Пенелопа моргнула, ошарашенная таким выводом.

– Прошу прощения?

– О, ради Бога. – Леди Данбери устремила на Пенелопу вызывающий взгляд. – Вы действительно полагаете, что вы единственная, кто заподозрил меня?

Пенелопа только покачала головой.

– Но я по-прежнему так считаю.

В глазах леди Данбери мелькнуло уважение. Она одобрительно кивнула.

– Пожалуй, вы нахальнее, чем кажетесь.

Фелисити подалась вперед и сообщила заговорщическим шепотом:

– Вы даже не представляете насколько.

Пенелопа шлепнула сестру по руке.

– Фелисити!

– Похоже, начинается концерт, – заметила Элоиза.

– Помоги нам, Боже, – провозгласила леди Данбери. –

И зачем только я… О, мистер Бриджертон!

Пенелопа, повернувшаяся лицом к импровизированной сцене, резко обернулась и увидела Колина, который пробирался вдоль ряда к пустому месту возле леди Данбери, учтиво извиняясь при столкновении с чужими коленями.

Извинения сопровождались одной из его неотразимых улыбок, и несколько дам чуть не растаяли на своих сиденьях.

Пенелопа нахмурилась. Отвратительно!

– Пенелопа, – прошептала Фелисити. – Ты, кажется, только что зарычала?

– Колин! – окликнула его Элоиза. – Ты же не собирался приходить.

Колин пожал плечами и криво усмехнулся.

– Передумал в последний момент. В конце концов, я большой поклонник музыки.

– О, это объясняет твое присутствие здесь, – сухо заметила Элоиза.

Колин только выгнул бровь в ответ, прежде чем повернуться к Пенелопе.

– Добрый вечер, мисс Федерингтон, – сказал он, затем кивнул Фелисити: – Мисс Федерингтон.

Пенелопе понадобилось некоторое время, чтобы обрести голос. Учитывая, что накануне они расстались не лучшим образом, она никак не ожидала увидеть на лице Колина дружескую улыбку.

– Добрый вечер, мистер Бриджертон, – выдавила она наконец.

– Кто-нибудь в курсе, что сегодня в программе? – спросил он с чрезвычайно заинтересованным видом.

Пенелопа искренне восхитилась. Колин умел так смотреть на собеседника, что казалось, будто на свете нет ничего интереснее его следующей фразы. Это был настоящий талант. Особенно в таких ситуациях, как эта, когда они оба знали, что ему совершенно все равно, что девицы Смайт-Смит исполнят нынче вечером.

– Наверное, Моцарт, – сказала Фелисити. – Они почти всегда играют Моцарта.

– Чудесно, – отозвался Колин, откинувшись на своем стуле с таким видом, словно он только что отлично отобедал. – Я большой поклонник Моцарта.

– В таком случае, – хмыкнула леди Данбери, – вам лучше сбежать отсюда, пока еще есть такая возможность.

– Чепуха, – заявил Колин. – Уверен, девушки сделают все, что в их силах.

– О, в этом никто не сомневается, – зловеще изрекла Элоиза.

– Тише, – шикнула на них Пенелопа. – Кажется, сейчас начнут.

Не то чтобы ей не терпелось послушать Моцарта в исполнении девиц Смайт-Смит, просто Пенелопа чувствовала себя ужасно неловко в присутствии Колина. Она не знала, что говорить. Собственно, то, что она могла сказать Колину, нельзя было произносить при Элоизе, Фелисити и тем более леди Данбери.

По комнате прошел дворецкий и задул несколько свечей, что послужило сигналом для начала концерта. Пенелопа собралась с духом, набрала в легкие воздуху в надежде заблокировать слух (что, к сожалению, не сработало), и пытка началась.