Гексаграмма: Колодец времени
Шрифт:
Когда они выдержали весь цикл препятствий и полностью впитали загадочную ауру, от которой Ишка не знала, как остальных, а лично её бросило в жар – распахнулся янтарный овал пульсирующего света, как бы соблазнительно приглашая коснуться его. Первым отважился Ричард – и исчез. Тёплое сияние поглотило его без остатка, никто и ахнуть не успел. Признаться, Ишка даже перепугалась, но тут Старатос понял природу явления. Сияние всего лишь обеспечивало им моментальное перемещение наверх. В тот самый зал, где они впервые повстречались с Глэдией – похоже, он выступал как точка силы,
– Тебе нравится? – спросил Ричард, показывая на цветущий сад перед ними.
– Я ещё не определилась. Всё появилось так быстро… Отсутствие снега кажется дикостью.
Вторым сюрпризом было исчезновение вечной зимы. Словно бы заодно с решением загадки Сердца Анклава они отперли засов на той мистической двери, за которой томилось изгнанное на многие годы лето. В честь этого Ишка впервые сменила доспехи на лёгкое платье и переплела косу лентой понаряднее. Ричард, наоборот, распустил волосы, и они рыжим каскадом спадали по спине. Их настроение пока ещё не вполне соответствовало прекрасной солнечной погоде, лёгкому ветерку и доносящимся отовсюду упоительным ароматом цветов. Они так давно выживали в тяжёлых обстоятельствах, что теперешний отдых казался им каким-то подвохом. Как будто роскошный пейзаж им лишь мерещился, а на самом деле они сошли с ума, не выдержав ужасов того подземелья. Или тварь их всё-таки сожрала, и теперь они наслаждаются загробным бытием, не сознавая того.
Они сидели на двойных качелях в парке королевского дворца. Том самом, где раньше стояли только гротескные, больше пугающие, чем вдохновляющие скульптуры. Эти изваяния, кстати, снесли – на их месте и располагались качели. Ричард так привык к этим существам, что был уверен – без сожалений не обойдётся. Но он, наоборот, чувствовал облегчение и странное, как если бы избавился от лишнего груза и помолодел на десяток лет. Их и впрямь давно пора было снести, они подавляли, угнетали и вызывали странные, больные ассоциации.
– Ты думаешь, проклятие вечной зимы наложил кто-то из создателей Анклава? – спросила Ишка.
– Вполне возможно. Я рассматриваю это как одну из допустимых причин, по которой Источник был так глубоко и тщательно спрятан. Такая власть расхолаживает, приучает ко вседозволенности, и, скорее всего, после предательства одного из них они потеряли веру в человеческую честность и способность разумно распорядиться подобным сокровище. Это лишь предположение… и всё же оно не хуже, чем все остальные.
Маленькая голубая бабочка пролетела, забавно взмахивая хрупкими полупрозрачными крылышками, прямо перед его лицом. Ричард поднял перед собой правую руку, выставив указательный палец, и бабочка, видимо, без особой цели летая по округе, сочла его светлую кожу достойной того, чтобы коснуться её лапками. Казалось, дуновения хватит, чтобы погубить это волшебное чудо… Ричард замер. Он видел бабочку впервые и боялся пошевелиться, издать хоть звук, чтобы ненароком не прогнать ей. Только когда пленительно нежное насекомое вновь вспорхнуло, он выдохнул – не без укола сожаления, хотя и понимал, что присвоить её не получится, и коснуться тоже нельзя. Этот мир, свидетелями рождения которого они с Ишкой стали, обещал быть гораздо более нежным и хрупким, чем тот, покрытый вечными снегами и льдами, суровый и требующий такой же суровости от своих жителей. Любая неловкость или неосторожность безвозвратно повредит что-то из бесчисленных маленьких сюрпризов и тайн, наполняющих его.
– Всё изменится до неузнаваемости. Мы попали на слом эпох. Тебя это захватывает так же, как меня?
– Мир уже изменился, когда Эсканолл начали отстраивать после проклятия философского камня, – философски произнесла Ишка. – Я давно уже наблюдаю, как вся известная мне реальность катится в бездну, и пока не могу понять, чем она сделается после этого, и нравится ли мне новая версия. Дома уже не те. Люди уже не те. Мы сами уже не те.
Ишка говорила как женщина, интуитивно чуящая, что её поколение, современники, вскормленные и воспитанные так же, как она, постепенно уходят, потому что не состоянии угнаться в ногу с теми, кто родился после них, им не хватает задора продолжать седлать волну. Ишка лишь надеялась, что привыкнет, и это настроение отпустит её, как отпускает тяжёлая хворь. Хоть бери себя же за шиворот и встряхивай как следует.
– Я молюсь о том, чтобы всё завершилось хорошо, – признался алхимик
– Эх, Ричард, дорогой, если бы только здесь было, кому молиться.
Как и все ди Гранели, Ишка отнюдь не отличалась религиозностью, но сейчас она вздохнула с неподдельной тоской и горечью. Она уже порядочно устала быть творцом собственной судьбы, и ей действительно хотелось хоть немного милости свыше, да откуда угодно, только чтобы это позволило ей взять перерыв от забот и тревог, выдохнуть. Но, по крайней мере, она была благодарна Ричарду за то, что он не пытался утешать её пустыми общими словами вроде "всё наладится" и "не вешай нос". Именно за такую чуткость в понимании её настроения Ишка когда-то и полюбила Ричарда. И теперь она вдруг поймала себя на том, что всерьёз раздумывает, что, возможно, ей это удастся снова. Говорят, после разочарования не бывает уже ничего. Ишка почитала это за святую истину, но ха, когда бы в мире всё обстояло так понятно и элементарно.
Послесловие
Если книга вам понравилась настолько, что вы хотите материально поощрить её автора, вы можете отправить любую сумму на номер: +79112449249.
Собранная на счету определённая сумма будет означать также, что вы бы хотели продолжение этого цикла.
Анонимные звонки автор не принимает, и на сообщения от неизвестных номеров не отвечает.