Ген ненависти
Шрифт:
Кто-то подошел к машине. Это был Джек. Он смотрел на нее через лобовое стекло. Ее сын. Ее прекрасный сын.
Ее опасный сын «М+».
Она провела семнадцать лет, пытаясь защитить его. И ей это удавалось, не так ли? Несмотря на то, что цена была очень, очень высокой. Глядя на него, на его дорогое, знакомое лицо, она пыталась убедить себя, что оно того стоило.
И обнаружила, что она больше не уверена в этом.
Она пыталась убедить себя, что не должна бояться его.
Но у нее не получалось. Не только из-за того, что он сделал, но и из-за того, что она сделала для него. От этого ей бы никогда не удалось сбежать. Мрак
Когда Оуэн открыл дверь, она тихо вышла из машины и позволила им увести себя.
Эпилог
Единственное, чего она хотела – защитить своего сына. На этом все. Исполнить свой материнский долг так, как следует. Когда она впервые держала его на руках, она пообещала себе всегда о нем заботиться. Она никому не позволит причинить ему вред. Она хотела обезопасить его от этого мира, в котором мальчики сталкиваются с жестокостью; мира, который подвергает испытаниям с самого рождения и в котором на тебя могут повесить преступление, которое ты никогда не совершал.
Но у нее ничего не получилось.
Сейчас это казалось неизбежным. Она сражалась в битве, которую рано или поздно ей было суждено проиграть. Потому что, отказавшись проверить сына, она оставила место сомнению. Однажды он сказал ей, что она всегда думала о нем худшее из возможного, и он был прав. Она постоянно искала признаки того, что он был «М+». Искала и находила. Либо ее убеждали в том, что они были. Даже если это было не так.
Она не могла не задаваться вопросом, что видела ее сестра, когда она смотрела на своего сына, мальчика «М+», который считал себя безобидным. Прошло несколько недель с того дня, когда она в последний раз видела Антонию. За это время произошло столько событий. Таких событий, которые Би и представить себе не могла и в которые ей все еще было трудно поверить.
Антония была арестована за кражу препаратов из клиники. По-видимому, новый офис-менеджер заметил некоторые расхождения. На самом деле немало расхождений: достаточно, чтобы задаться рядом вопросов. И это привело к истории с таблетками, которые Джинни Слоан приняла перед смертью, и к некоторым догадкам о том, где она могли быть взяты.
Антонии грозило около десяти лет тюрьмы.
– Почему ты сделала это? – спросила ее Би.
Они сидели по разные стороны стола, отделенные оргстеклом, которое от частого мытья стало немного мутным, поэтому казалось, что смотришь сквозь воду.
– У меня не было выбора, – ответила Антония.
Ее голос, который когда-то звучал так уверенно, был едва слышен в комнате.
За последние несколько недель ее красота поблекла. Некогда идеальные волосы отросли почти до плеч, и можно было заметить несколько дюймов темных корней. Ее ногти не были накрашены, она была одета в мешковатые спортивные штаны и толстовку. На Антонии нельзя было заметить ни одного ювелирного украшения. Даже ее обручального кольца.
– Конечно же, у тебя был выбор! – возразила Би.
– Тот выбор, который сделала ты? – спросила Антония. – Отправить своего сына в тюрьму?
Длинные пряди волос безжизненно свисали вдоль лица женщины напротив. За последний месяц она еще больше потеряла в весе, ее щеки сильнее впали, а ерзая на стуле, она казалась вдавленной в него так, будто ее тело можно было сложить пополам.
– По крайней мере, я не испытываю ложных иллюзий относительно того, какой у меня сын.
Впервые другая женщина открыто посмотрела на нее. Тень улыбки проскользнула по лицу.
– Или того, в кого ты его превратила?
– Я не из тех, кто пытается сбежать от правды и притворяется, что она не имеет значения.
– Неужели?
– Да. Вот почему ты здесь, а я – нет.
– Хотя, возможно, должна была быть.
Антония наклонилась вперед, ее нос почти прижимался к стеклу.
– Ты лгала Алфи, ведь он считал, что является отцом Саймона, но это не так. Ты сбежала, когда думала, что Саймон убил эту девочку в Корнуолле, вместо того, чтобы остаться и позволить ему столкнуться с последствиями. И ты сбежала с фермы после того, как между Саймоном и Малкольмом произошел бой.
– Я не сбегала, – строго возразила Би.
– Именно это ты и сделала! Ты приехала ко мне, как всегда ожидая, что я разберусь с беспорядком в твоей жизни. – Антония засмеялась, но смех быстро перерос в глубокий частый кашель. – Это даже смешно, если вдуматься. Саймон убедил Джека пройти тест вместо него, и они сделали это прямо перед твоим носом, а ты ничего не заподозрила.
Удивительно, что Антония так и не поняла, почему это произошло. Она до сих пор не разобралась в этом.
– Как ты думаешь, кто подал Саймону эту идею? – поинтересовалась Би.
– В смысле?
– Это я предположила, что все проблемы Саймона могут быть решены, если найдется кто-нибудь отрицательный, чтобы сдать тест вместо него.
Антония смотрела на нее в полной тишине. Би понимала, что сейчас ее сознание работает, анализируя события последних нескольких недель: все, что привело их сюда, к этой точке. Все началось с одного как бы случайно брошенного поздно ночью комментария Би в адрес своего сына. Она даже не знала, говорила ли серьезно в тот момент. Но семя было посажено.
А Саймон, умный мальчик, сделал все остальное.
Би намеревалась, когда придет время, инициировать повторное тестирование для Саймона. Зара предложила поддержать инициативу по ее просьбе, и адвокат чувствовала, что этого будет достаточно, чтобы запрос приняли. Но пока для такого шага было рано. Саймон убил Малкольма. И главный вывод, к которому пришла Би за последние несколько недель, сводился к тому, что для мальчика нет ничего хуже, чем остаться безнаказанным, совершив насилие. В какой-то момент ее сын должен был вернуться в общество как человек, имеющий все права и привилегии отрицательного статуса. Но она не хотела, чтобы он думал, что имеет право на них.