Генерал Ермолов

Михайлов Олег Николаевич

На подкрепление нерешительно действовавшему Винценгероде подошли две русские кирасирские дивизии. Исход сражения снова заколебался, но тут часу в седьмом вдруг поднялось с правой стороны густое облако пыли — это появились колонны вице-короля Евгения.

Наполеон только и ждал этого. Он велел Мармону возобновить наступление справа, а сам построил шестнадцать бататьонов молодой гвардия, подкрепил их старою гвардией и двинул вперед под огнем 80 орудий. Витгенштейн послал Коновницына с гренадерским корпусом остановить войска вице-короля. Бой разгорался. Наполеон сделал новое усилие и ворвался в Клейн-Гиршау. Гросс-Гиршау остался у союзников. Близ этой деревни и по всей линии сражение кипело до наступления полной темноты…

Мокрый, расстроенный и злой, Ермолов въехал в город Пегау, улицы которого были забиты ранеными, умершими, зарядными ящиками, орудиями, фурами. Он спрашивал себя: в чем была причина Люценской неудачи? Конечно, в том, что не имелось настоящего главнокомандующего. Император Александр приказывал; Витгенштейн приказывал как нареченный главнокомандующий; князь Волконский приказывал как начальник штаба; Дибич приказывал как генерал-квартирмейстер Витгенштейна; Толь приказывал как генерал-квартирмейстер, бывший при Кутузове; прусский король приказывал как король; Блюхер приказывал как начальник над прусскими войсками. Приказания часто противоречили одно другому. Видя беспорядок, корпусные командиры стали сами распоряжаться, так что все приказывали при отсутствии общей диспозиции.

Прежнего мудрого предводителя русской армии уже не существовало. 16 апреля Кутузов скончался в Бунцлау, оплакиваемый всей Россией. С его смертью Наполеона надлежало уже побеждать не превосходством гения, а преимуществом в простой силе…

Мрачное настроение Ермолова усугублялось еще и тем, что Витгенштейн приказал ему доложить императору Александру и королю прусскому, которые ночевали в деревне Гертен, о неблагоприятном исходе Люценского сражения.

Таким образом, граф Петр Христианович, избрав Ермолова вестником неудачи, желал отомстить ему за язвительные насмешки над немцами. В этом случае он достиг своей цели, что подтвердил впоследствии обер-гофмаршад граф Толстой, сказавший о Ермолове: «Ему деревня Гертен много повредила в глазах государя…»

Однако Ермолов не мог предвидеть, какой новый удар подготовил ему Витгенштейн. Желая оправдаться перед императором Александром за понесенное поражение, он объяснил его царю недостатком зарядов в артиллерии. Ермолов лишился своей должности. Всем своим существом преданный военной службе, он был глубоко и болезненно уязвлен этой несправедливостью и 17 мая обратился с горячим письмом к Аракчееву.

«Долгое время имевши честь служить под начальством Вашего сиятельства, — писал Ермолов, — пе мог я укрыть от Вас образа поведения моего по службе, и не сомневаюсь, что известно Вашему сиятельству, что я никогда и ничего не достигал происками, не позволял их себе и не терпел их в подчиненных моих…

Общая молва обвиняет меня недостатком снарядов. Я все то имел при армии, что имел в распоряжении; более не мог иметь того, что мне дано. Записки мои объяснят Вашему сиятельству точное состояние артиллерийской части. Если что упущено мною по нерадению о должности, по недостатку деятельности, я испрашиваю одной и последней милости — военного суда, которого имею я все причины пе страшиться и считать единственным к оправданию средством».

По повелению Александра I Ермолов был назначен начальником 2-й гвардейской пехотной дивизии в составе лейб-гвардии Егерского, Перновского и Кексгольмского гренадерских, Глуховского кирасирского полков, гвардейского экипажа и конноартиллерийской роты.

3

Как скучна ретирада! Жители всюду прячутся, а те, что провожают союзную армию, не скрывают слез, опасаясь мщения французов. Многие уезжали с имуществом, оставляя пустые дома, и тем напоминали о горестном отступлении в России. Избаловавшись постоем на богатых саксонских квартирах, гвардейские офицеры ворчали, предвидя наступление цыганской бивачной жизни.

На совещании в главной ставке решено было отступить за Эльбу. Имея в арьергарде отряд Милорадовича, союзники двинулись через Дрезден, но уже не таким парадом, как прежде. Обозы летели по мостовой с громом и стуком, все спешили, стараясь достигнуть понтонных мостов, наведенных ппже и выше города.

Император Александр и король прусский решили остановить Наполеона у города Бауцен, на большой силезской дороге. Позиция эта была выбрана по двум причинам: вопервых, здесь пролегал путь сообщения через герцогство Варшавское с Россией, а во-вторых, союзная армия не отдалялась от границ Австрии, которая все более склонялась выступить против Наполеона. В арьергардных боях Милорадович имел частые и горячие сшибки с французами и за искусное отступление от Люцена к Бауцену был возведен в графское достоинство.

С 4 по 8 мая войска спокойно стояли на новых позициях, не видя неприятеля.

Бауцен находился перед центром линий, верстах в двух или трех. Союзная армия занимала возвышения, своим левым флангом примыкая к высоким горам, отделяющим Саксонию от Богемии. Горы эти были покрыты лесом и удобны лишь для действия пехоты. От гор и до конца правого фланга тянулось почти ровное поле, пересеченное только несколькими оврагами и селениями. По всей линии построили батареи, огонь которых должен был вредить неприятелю.

Часть центра и правый фланг занимали пруссаки, а на самом конце крыла стоял отдельно от главной армии Барклай-де-Толли, присоединившийся накануне со слабым корпусом — в 8 тысяч человек. Кирасиры, часть артиллерии и гвардейский корпус, в который входила дивизия Ермолова, находились в резерве за центром. Еще далее возвышался бугор, укрывавший от неприятельских ядер. Тут расположился император Александр и вся главная квартира.

В гвардии никто толком не знал, кто является главнокомандующим: одни называли по-прежнему Витгенштейна, другие — Милорадовича, как старшего по выслуге лет. А некоторые утверждали, что сам император принял звание генералиссимуса и командует всеми союзными войсками.

8 мая, на рассвете, началась перестрелка в авангарде, потом на правом фланге, где неприятель усиливался. Ермолов в сопровождении адъютанта — двоюродного брата Петра Николаевича Ермолова выехал полюбопытствовать на высоты близ селения Креквиц. В подзорную трубу он видел, как по другую сторону Шпрее, от Бауцена, тянулись неприятельские колонны на правое крыло русских позиций, к деревне Малыпвиц, где маршал Ней теснил слабый отряд Барклая-де-Толли.

— Кажется, перейдя на другой берег Эльбы, — сказал Ермолов своему адъютанту и родственнику, не отнимая подзорной трубы от глаз, — мы перенесли с собой и неудачи…