Генерал Ермолов

Михайлов Олег Николаевич

Взгляни, армия наша, и без того малочисленная, растянулась на двенадцать верст. Между корпусом Барклая и пруссаками Блюхера образовался разрыв. Не решит ли Наполеон нанести именно тут главный удар и загнать нас в Богемские горы?..

Между тем французы перешли мелководную Шпрее за авангардом Милорадовича, который на глазах Ермолова отступил после упорного сопротивления к левому флангу общей позиции. Вдоль линии союзных войск понеслось несколько неприятельских эскадронов драгун в красных мундирах. По кавалеристам ударили батареи.

— Проверяют силу и местоположение нашей артиллерии! — с досадой бросил Ермолов. — Нельзя всем батареям обнаруживать себя ради такой ничтожной цели!

— Алексей Петрович! Глядите! — перебил его двоюродный брат. — Французы готовят удар на нашем левом крыле!

В самом деле, слева, на лесистых высотах, по крутизнам и оврагам, поднялась ужасная перестрелка. Пруссаки, занимавшие горы, были сбиты с позиции. Ермолов поспешил в расположение гвардии. Отсюда было хорошо видно, как влево, на горах, ружейный дымок из кустарника спускался вниз; Ермолов уже ожидал, что французы вместе с пруссаками посыплются оттуда на большую дорогу.

Большинство русских и прусских генералов приняли эту атаку за главную. Милорадовичу, сдерживавшему французов, начали посылать подкрепления: корпус князя Горчакова, потом часть корпуса Берга, бригаду гренадер и наконец Павловский и лейб-гренадерский гвардейские полки.

В ночь на 9 мая в расположении союзных войск перемены сделано не было.

С рассветом стрелки начали постукивать в горах на левом фланге. Однако молодые солдаты Наполеона, при всей своей горячности, не могли сдвинуть с гор русских, и прежнее превосходство французских стрелков в закрытых местах переменилось. Тогда разгорелся сильный огонь в центре.

Французская пехота от Бауцена построилась в огромное каре и по открытой долине начала медленно приближаться к середине нашей линии. Одновременно неприятель в превосходящих силах принялся теснить правый фланг.

Только теперь открылось намерение Наполеона: ложными нападениями отвлечь все резервы союзных войск к их левому крылу, затем главными силами атаковать правый фланг и, сбив и обойдя его, отрезать им путь отступления в Силезию. Большая часть войск оставалась на левом фланге, в центре находились только гвардия и кавалерия. Барклай-де-Толли со своим отрядом едва мог держаться, хотя и занял новую, более выгодную позицию, почти под прямым углом к линии всей армии.

Наполеон ожидал, что Ней зайдет в тыл союзной армии, однако тот не сумел исполнить данных ему инструкций и вместо обхода ввязался в серьезный бой на правом фланге и в центре. В два часа пополудни французский император велел корпусам Бертрана и Мортье, с частью гвардии, атаковать Креквицкие высоты — ключ ко всей позиции. Две огромные гвардейские батареи открыли огонь против Блюхера. Хотя ошибочное движение Нея вправо не подавало повода к опасениям за тыл армии, усиление неприятельских войск в центре угрожало прорывом боевой линпп. Полетел гонец от Витгенштейна к Ермолову спешно отправиться на подкрепление Блюхеру.

Ермолов пошел в огонь и оставался неколебимо со своими гвардейцами даже тогда, когда пруссаки очистили правый фланг союзной армии. Уже более половины офицеров выбыло в батальонах, уже Ермолов получил сквозную пулевую рану в мякоть руки. Знакомый голос окликнул его.

В группе подскакавших казаков он увидел бледного офицера с длинными усами, в высокой медвежьей шапке с изображением серебряной мертвой головы и в синем плаще. Из-под мундпра на груди всадника виднелся эмалевый образ Николая чудотворца, рука крепко держала обнаженную саблю.

— Александр Самойлович? — не сразу признал Фигнера Ермолов.

В армии стоустно передавались истории, одна удивительнее другой, об отчаянной дерзости партизана, который под личиной итальянского офицера совершал диверсии во французском тылу. Теперь он имел вид настоящего казака.

— Благодетель мой! — пылко отвечал Фигнер. — Я только что со своими партизанами выгнал французов из Глейнэ; но не был подкреплен. Барклай в опасности быть отрезанным. Я еду теперь с донесением государю…

— Тогда торопись, потому что неприятели уже заходят к нам в тыл.

Поворачивая серую свою лошадь, Фигнер крикнул:

— Прощайте! Я буду дожидаться случая доказать, что по гроб свой буду почитать и любить вас!

Через два месяца преследуемый французами Фигнер утонул в Эльбе…

Ермолов держался. К этому времени успех Наполеона на правом крыле союзников был очевидным. На отнятую у Блюхера Креквицкую высоту стал корпус Бертрана и было установлено 50 орудий. Мармоп, гвардия и резервная кавалерия двинулись по центру. В союзной армии, кроме гвардейских Преображенского, Измайловского и Литовского полков и двух кирасирских дивизий, не было ничего для подкрепления боевых линий. Витгенштейн испросил разрешения у союзных монархов прервать бой и начать отступление.

Арьергард был поручен Ермолову.

Отходя шаг за шагом, цепляясь за каждую высотку, гвардейцы медленно следовали за главными силами, спешившими к Рейхенбаху. Армия отступала неорганизованно. Причиною было то, что все главнокомандующие и оба царя уехали, не сделав никаких распоряжений войскам. Около 60 орудий, которые не успели вовремя вывезти, могли стать добычей неприятеля и считались уже потерянными, если бы не Ермолов. «Где тот случай, — позднее вспоминал участник этой битвы Муравьев-Карский о Ермолове, — в котором бы не нашелся великий начальник мой, из которого бы он не вышел со славою! Но не умеют ценить или, вернее сказать, не жалуют его. Он имеет много завистников, которые, забывая Отечество, стараются запятнать сего великого мужа в мыслях легковерного государя».

Но все, даже зависть и недоброжелательство, имеет свои пределы. Подвиг Ермолова был столь значительным, что Витгенштейн принужден был отдать ему должное в донесении русскому императору.

4

Граф Витгенштейн — Александру I

«В начале сражения при Бауцене 9 мая, командуя гренадерскими полками, Кексгольмским и Перновским, и гвардейским экипажем, к которым присоединены были два батальона лейб-гвардии Егерского полка, Ермолов по приказанию моему сменил прусские войска корпуса генерала Йорка, шедшего на подкрепление генералу Блюхеру, и, получив еще один батальон прусской пехоты и часть артиллерии, защищал деревню Литен, владевшую дорогами, по обеим сторонам идущими, и препятствовал атакам неприятеля с таким мужеством и упорною храбростью, что и тогда даже, когда прусские войска оставили высоты в центре позиции нашей и неприятельские колонны на них явились, а сильная батарея вступилась против правого крыла его отряда и устроилась на продолжении всех его батарей, не отступал до тех пор, пока не получил на то моего повеления; когда же неприятель, преследуя прусские войска, занял деревню Баушуц, находящуюся в тылу его, и я поручил ему арьергард, отступавший через Виршен, и неприятельские колонны, двинувшиеся на Баушуц, были уже ближе к большой дороге, дабы отразить его от оной, то, соединя примерную храбрость свою с решительностью, он обратил конную артиллерию свою на сии колонны и, невзирая на жесточайший огонь с подвигавшихся неприятельских батарей, удержал стремление колонн и, прикрыв отступление свое кирасирами, вышел на большую дорогу и отступил в Виршен, где присоединился к прусскому корпусу генерала Клейста и, составив левое крыло его, дал сильнейший отпор неприятелю и, защищавшись в дефилеях и садах, отступил к ночи на позицию при деревне Кетиц в совершенном порядке, оказав во все сражения отличное искусство в распоряжении и примерную храбрость и мужество, одушевлявшие подчиненных среди самых опасностей».