Генерал Империи
Шрифт:
– Может, – кивнул Керенский. – Но Лондон истощен войной. И если против сохранения княжества выступит и Россия, и Германия, они не рискнут перечить.
– Возможно… – задумчиво произнес посол.
– Будьте уверены, все так и будет! – Убежденно и порывисто произнес Керенский.
– С Максимом Ивановичем никогда нельзя быть уверенным в чем-то. Он умеет удивлять.
– Что вы заладили: Максим Иванович да Максим Иванович? Какое он вообще имеет значение? Повторяю – этот полковник не представляет угрозы.
– Юридически, – очень осторожно и вкрадчиво продолжил посол, – он – лейб-гвардии полковник Российской Императорской армии. Император – мертв. Нового нет. Главнокомандующий, назначенный покойным Императором,
– Что?! – Взвился Керенский, которому фактически наступили на больную мозоль.
– Так-то да, вы правы, – подчеркнул посол, примирительно подняв руки. – Но чисто юридически есть некоторые нюансы, порождающие простор для вариантов. Кроме того, он не только лейб-гвардии полковник Российской Императорской армии, но и полный генерал Римской Империи. Имеет высшие награды Святого престола. И правитель де юре независимого государства, до сих пор держащий в плену Кайзера Германии. Что, как вы понимаете, налагает определенные сложности и неудобства.
– Вы слишком высокого мнения о нем, – процедил изрядно раздраженный Керенский. – Да, он талантливый офицер и полевой командир. Но не более.
– Что же, воля ваша, – развел руками посол с мягкой, вежливой улыбкой. – Если вы уверены, что сможете разрешить эту проблему, то кто я такой, чтобы возражать?
– Мне кажется, я чего-то не знаю, – после долгой паузы произнес Керенский. – Чего-то очень важного. И вы пытаетесь мне на это намекнуть? Ведь так?
– Так, – мягко улыбнувшись, произнес посол и подвинул ему одну из трех папок, принесенные им на переговоры. Красную. – Не стоит верить всему, что здесь написано. Я немало удивился полету фантазии сотрудников нашего Генерального штаба и разведке. Но это очень интересное чтиво.
– Вы собрали о нем целую папку? – Удивился Керенский, слегка уязвленный германским интересом к «какому-то там полковнику». – Он не столь важная птица, чтобы так переживать о нем.
– Александр Федорович, – перестав улыбаться произнес посол, – я понимаю ваше недоумение. Но, сами понимаете, у нас были определенные резоны опасаться человека, которые складывает курганы из отрезанных голов своих врагов. В наши дни это несколько… экстравагантно что ли…
– Так это правда?! – Подавшись вперед, спросил Керенский. – Я думал, что германские и австрийские газеты врут и приукрашивают, пытаясь выставить этого полковника чудовищем.
– Фотокарточка в папке. Жутковатое зрелище. В центре кургана была воткнута жердь, на которую насадили голову коменданта лагеря военнопленных под Зальцбургом. Тот использовал военнопленных в качестве живого щита, надеясь на то, что Меншиков не решится атаковать. Он хотел избежать кровопролития. Избежать боя. Избежать лишних смертей. Но «этот полковник» и его солдаты перебили всех людей, что пришли на поле боя. Там творилось что-то жуткое. Отрезанные головы, собранные в курган – это то, что на слуху. Тела некоторых солдат Австро-Венгрии буквально растерзаны, словно их рвали дикие звери. Вы уверены, что человеком, учинившим такое, можно пренебрегать?
Посол ушел готовиться к официальному мероприятию по подписанию перемирия. Требовалось согласовать все нюансы с Берлином и получить подтверждение своих полномочий. А Керенский Александр Федорович развязал завязки папки. Откинул плотную картонную обложку. И погрузился в чтение, от которого очень быстро ошалел. Ведь перед ним находилась дополненная и расширенная версия «папки», что передавалась от имени Кайзерин ее родственнице – Татьяне Николаевне. Проработанность в этот раз была выше и появились многие интересные подробности итальянской кампании Меншикова, включая допросные листы командира его штурмовиков. А еще туда были включены аналитические записки о роли нашего героя в снятии Сухомлинова и фатальном крахе команды Великого князя Николая Николаевича Младшего. Очень интересные, надо сказать, записки…
Глава 5
1916 год, 28 июля, Штормград
Ознакомившись с содержимым переданной ему папки и проверив выборочно сведения, Керенский не на шутку испугался. И начал действовать, стремясь как можно скорее ослабить и вывести нашего героя из игры. Практически любой ценой.
После славной Итальянской кампании открыто выступить и уж тем более приказать арестовать под надуманным обвинением он его не мог. Если судить по материалам папки, обычные покушения также не работали. Он раз за разом выходил из самоубийственных предприятий если и не без потерь или ранений, то, безусловно, с выгодой для себя. А значит, что? Правильно. Нужно было действовать проверенным веками методом. Не можешь наказать? Награждай. Но так, чтобы награды обернулись проблемами.
Прежде всего Керенский попытался вырвать Меншикова из его среды обитания и лишить командования полком. Но как это сделать так, чтобы он не посмел отказываться? Правильно. Повысить.
Формально полковник для лейб-гвардии полка – звание заниженное. Обычным командиром таких частей выступают генерал-майоры. В отдельных, особых случаях, полковники и генерал-лейтенанты. Поэтому рейд Максима разделили на три части – Берлинскую, Римскую и Венскую. Каждую обозвали отдельным рейдом и наградили повышением по званию. Что привело полковника в положение полного генерала. Командир такого ранга командовать полком, пусть даже и лейб-гвардии, не может. Это абсурд. Поэтому в связи с повышением, Меншиков должен был в течении двух недель сдать командование и явиться в Петроград – в резерв чинов Ставки. Вакантных ведь должностей генеральского уровня не имелось…
Кроме обозначенных целей Керенский стремился еще и вызвать ненависть к Меншикову в генеральской среде. Чтобы они разозлились на выскочку, прыгнувшую им через голову в своих грязных сапогах.
Прорыв фронта при Штормграде был отмечен орденом Святого Георгия 2-ой степени. Захват Кайзера Германии – первым признаком [1] к только что выданному Георгию. Битва при Зальцбурге и освобождение лагеря военнопленных отметили третьим признаком к Анне 2-ой степени. Неаполитанскую операцию, сопряженную с захватом короля Италии – третьим признаком к Георгию 2-ой степени. Привлечение Италии, то есть, новообразованной Римской Империи на сторону Антанты – третьим признаком к Владимиру 3-ей степени. Битва при Флоренции добавила к Анне 2-ой степени последний, четвертый признак. Битва при Вероне – добавило четвертый признак к Георгию второй степени, закрывая его. Иллирийская операция – украшала Станислава 2-ой степени третьим признаком. Захват Вены – дал четвертый признак Владимиру 3-ей степени. Прорыв фронта в районе южной Чехии, с созданием условий для Австрийской наступательной операции, приведшей к соединению русских и итальянских сил – завершала Станислава 2-ой степени четвертым признаком.
1
С середины 1915 года в РИ была проведена реформа наград. В частности, теперь появилась возможность повторного награждения (да 4 повторных) одним и тем же орденом, что отмечалось как признак. Четыре признака – максимум. Подробнее можно почитать в Приложении.