Генерал Империи
Шрифт:
Впрочем, нашего героя интересовало совсем не это. Все свои документы он хранил под замком. В большой напольном сейфе ли, в закрывающихся ли ящиках стола – не важно. Главное – когда он покидал кабинет, на столе могла оставаться только чистая бумага и писчие принадлежности. Чтобы не смущать любопытные носы. В этот раз все получилось точно также. Он взял лист, на котором начеркал Ренненкампфу свой план рейда, сложил его несколько раз и убрал во внутренний карман мундира. С ним и ушел.
В мусорной корзине же оставил лежать заранее заготовленную «утку» в виде скомканного листа бумаги, исписанного чем-то. Он уже не раз так делал, надеясь на то, что шпион, который был безусловно в его окружении и не один, отреагирует.
Своих Максим держал под изрядным колпаком посредством Марты. Эта его случайная любовница оказалась очень кстати. Никто не знал кто она и откуда, и почему Максим ее приютил. Основной версией была – доброта душевная, дескать, не смог в те дни еще полковник, проехать мимо голодающей матери с малолетним ребенком на руках. Вот и пристроил. А Марта не спешила эти слухи опровергнуть. Встречались они только в рабочем порядке, так как женщина сделала карьеру, «выслужившись» в горничные за услужливость. Но поднята была не самим Максимом, а его супругой. В общем – все выглядело непросто и запутано, сама же Марта казалась окружающим просто баловнем судьбы. Нос она не задирала. Что помогало ей лучше видеть и слышать все сплетни и пересуды среди прислуги. И своевременно доносить. Но не Максиму, а Татьяне Николаевне, у которой она горничной и стала.
И Марта стала только одним из источников поступления информации. Их хватало. Поэтому странное поведение тех или иных персонажей в ближайшем окружении отслеживалось очень легко. И появление шпиона удалось выявить на самом старте. Слишком уж он совал нос куда не надо. Осторожно, но недостаточно для того, чтобы простые слуги его не заметили. Вот Максим и пытался скормить этому шпиону дезинформацию, относительно своих планов.
На кого он работал? В сложившихся условиях это было не важно. На Керенского? Так он все равно все немцам передаст. На самих немцев? Тем лучше. На австро-венгров? Неожиданно, но в этом случае они тоже все сольют в Берлин. На англичан? Так и они также поступят. Им дальнейший успех России в войне был не нужен. Слишком уж она усилилась. Но и явно препятствовать ей они не смогут. Поэтому что? Правильно. Постараются сломать планы Меншикова. На кого бы этот шпион не работал – сведения все равно попадут в Берлин. Вопрос лишь сроков и путей. Оставалось придумать схему передачи шпиону этих сведений. Наш герой и так, и этак старался. А он все мимо заходил. Видно туповат или совсем неопытный. И вот, наконец, успех. Наконец-то. Поклевка. Значит, что? Правильно. Оставалось подсечь и начать вываживать эту рыбу… безусловно, очень крупную. Наверное, самую крупную в его жизни…
Глава 3
1916 год, 19–21 сентября, Штормград, Прага, Берлин
Семен Семеныч вел свой тяжелый истребитель спокойно и уверено. Чай не первый раз. И даже не десятый. Налет был – дай боже. За триста часов. По тем годам – очень много. Почти запредельно. Его ведомый пока имел всего за сотню, но этого хватало для прикрытия тыла в парном звене.
Четверка легких радиальных двигателей воздушного охлаждения, собранные в парные гондолы, мерно гудели. Обороты он не выкручивал. Куда рваться то? А ресурс у них – дело конечное, причем быстро и легко. Запас был. Но ему не нравилось жечь движки зазря.
Второй номер его самолета – Петрович – был молчуном от природы. Сидит себя, смотрит в небо, выискивая самолеты немцев. Молча и неподвижно. Словно бы и не человек, а механизм какой. Ни песни спеть, ни поболтать о чем-нибудь лишенном всякого смысла. Да он даже стволом
Тишина. Небо в горизонт. Благодать.
Легкое, едва заметное движение за спиной – на месте второго номера. Ду-ду-ду… застрочил пулемет. Семеныч от этого аж вздрогнул и дернул ручку, что изрядно качнуло самолет.
– Семеныч! Твою мать! – Рявкнул Петрович. И вновь дал короткую очередь из своего крупнокалиберного пулемета.
– Петрович, что там?
– Тройка. Справа. Сзади. Атакую от солнца.
И словно в подтверждении его слов ударил кормовой пулемет ведомого. Тяжелые истребители шли экономным ходом, что и позволило немцам попытаться их атаковать. Шли бы полным – не догнали бы. Уже пробовали и не раз. Хорошая обтекаемая форма фюзеляжа, кабины и гондол двигателей, вкупе с тонкой, но фанерной обшивкой и отличной энерговооруженностью, решали. Истребитель выходил хоть и тяжелый, но очень шустрый. Маневренность страдала, конечно. Но он и не работал от нее, предпочитая бить на проходе и проводить штурмовку. А легкобронированная коробка кабины защищала от пуль основных калибров и шрапнельных шаров зениток.
Тр-р-р. Тр-р-р. Протарахтел пулемет на одном из немецких истребителей. Тр-р-р. Раздавая короткие очередь. Несколько пуль свистнуло рядом с кабиной. Одна даже пробила фанерную обшивку крыла. Впрочем, без последствий. Тяжелый истребитель таких повреждений мог выдержать очень много.
Семен Семеныч оглянулся.
Германские этажерки были уже совсем рядом. Пару раз цокнули пули о броневую коробку его кабины. И вот они уже ушли в пологом пикировании ниже парного звена, набирая энергию для атаки снизу – с самого беззащитного ракурса. Но просто от земли тяжелые истребители атаковать сложно – быстро, рывком подняться этажерки не могли. Мощности двигателей им для этого категорически не хватало.
Семен Семеныч подал ручку от себя и плавно поддал газа. Движки взревели. И самолет довольно круто нырнул к земле, стремительно разгоняясь. Его весьма крепкий тяжелый истребитель мог позволить себе полет со значительно большими перегрузками, чем легкие перкалевые этажерки противника. Тем более, что на нем уже стояли новейшие беспоплавковые карбюраторы, позволяющие не глохнуть двигателям при отрицательных перегрузках. Собственно, только Меншиков этим вопросом задался еще на стадии проектирования, что дало его тяжелым истребителям очень серьезное преимущество. Эти аппараты могли по-настоящему пикировать! Крепкие, мощные, бронированные и дорогие… но при грамотном применении они являлись силой практически непреодолимой в текущих условиях.
Вслед за ведущим ведомый поступил также. Поэтому германские этажерки, дернувшиеся было вверх, выбираясь из пологого пике, просто проскочили мимо без всякой для них пользы. Даже очередь никто из них не дал. Не успел.
Минута.
Семен Семеныч вновь оглянулся. Немецкие истребители отвернули и уходили, прижимаясь к земле. Они знали – не догнать. И теперь пытались «слиться с местностью». Он дал крен элеронами и потянул ручку на себя, проводя боевой разворот. Ведомый поступил также, честно держась в хвосте ведущего на разумном расстоянии.
Ручку от себя и вперед – догонять супостата в пологом пикировании. Расстояние достаточно быстро сокращалось.
Ду-ду-ду. Заработали четыре лобовые крупнокалиберные пулемета ведущего тяжелого истребителя, отправляя короткую, но густую очередь пристрелки. Трассеры очень помогали. Поэтому тремя секундами спустя, чуть довернув самолет, он дал еще одну очередь.
Накрытие! Рой полудюймовых пуль попал в германскую этажерку. Без видимых последствий, впрочем. Ну – дырок насверлили в перкалевой обшивке. Не велика печаль, хотя ткань, конечно, такого изуверства много не вынесет.