Генерал Империи
Шрифт:
– Он был уличен во лжи? – Удивился фон Бек. – Да, Меншиков еще то чудовище, скорее всего псих… но он не склонен ко лжи. И, судя по словам Кайзерин, предупреждал ее о планах по ликвидации Николая II и его семьи еще в 1915 году.
– Всегда что-то происходит первый раз, – пожал плечами Гальдер. – Согласитесь, воскресение человека – это то, что находится за гранью реальности и разумности. Так не бывает.
– «Так не бывает» – это второе имя Меншикова, – хохотнув, заметил фон Бек. – Или ты забыл о том, как он начал? Один поручик с бодуна. Горстка солдат, которой
– Это случайность. Глупая череда совпадений.
– Как и все, что с ним случается? Вспомни ту историю с журналом боевых действий. Опять совпадение? Однако эта «бумажка» смогла свалить и отправить под суд целого министра. А «случайный» роман Меншикова с «безымянной» медсестрой, внезапно оказавшейся царской дочкой?
– Он же не знал!
– А ты в это веришь? Я – нет. Мне кажется, что эта наглая морда все прекрасно знал. И в Восточной Пруссии, и с журналом, который специально составлял таким образом, чтобы побольнее задеть Сухомлинова и так далее. Не говоря уже о том, что сам журнал боевых действий им был передан очень интересному человеку, который бы наверняка доведет его до нужных глаз. Опять случайность? И заметь – он не врал.
– Как же? А с Татьяной?
– Он не врал. Он прикидывался, не подавая признаков того, что узнал их. Хорошая игра, но не ложь. Но, и это очень важно, именно при них он произнес свою, казалось бы, морфийную речь о немцах. Что, дескать, травля простых немцев обратится против правящего дома. Опять совпадение? Пятнадцать минут разговоров и какой колоссальный эффект, изменивший в одночасье огромный пласт внутренней политики Российской Империи. Вам не кажется, мой друг, что их слишком много?
– Кажется, – кивнул Гальдер, недовольно поджав губы. – Но тогда что же получается? Он что, действительно воскрес?
– Получается, что так. И нам это нужно как-то принять.
– Интересно, что он задумал? – После долгой паузы произнес Гальдер. – Он ведь мог уничтожить Керенского сразу. Что это за игра?
– По слухам, которые начали гулять последние дни по Петрограду, – произнес одноглазый полковник, – Керенский – узурпатор и самозванец. Ведь нет же таких законов, по которым надлежит созывать Земский при живом наследнике без его санкции и воли. Да и в первые дни он выступал с совсем другими воззваниями, что сохранилось в газетах. Захватил Зимний дворец, устроив там себе резиденцию едва тела несчастных членов августейшей фамилии успели вывезти. И это, судя по всему, только начало.
– Кстати, а куда этот самый наследник делся? – Поинтересовался фон Бек.
– Проживал в Петрограде, но его уже никто пару недель не видел. Посол считает, что его убили без лишнего шума, либо он сбежал, не выдержав накала обстановки.
– Ясно, – кивнул Гальдер. – Про Меншикова, полагаю, говорят в народе намного позитивнее?
– Так и есть. Что он божественный заступник земли русской, воскрешенный Всевышним для пущего ее благоденствия. Непобедимый
– Анекдоты? – Оживился фон Бек. – Интересно. Расскажите.
– Хм… – кашлянул одноглазый полковник, зыркнув на Гальдера. Тот кивнул. И он, переложив с пятерку листов в своей папке, начал. – Говорят, что Меншиков играл на гитаре… и выиграл.
– Что-что? – Подавшись вперед, переспросил Гальдер.
– И выиграл, – повторил одноглазый полковник, нервно дернув щекой.
– А еще? – Широко улыбаясь, спросил фон Бек.
– Однажды Меншиков задумался и нечаянно намазал нож на хлеб маслом.
– Ха! – Выдал явно развеселившийся фон Бек.
– По весне Меншиков любит пить свежевыжатый березовый сок с мякотью, – продолжил одноглазый полковник.
– Хватит! Это бред!
– Бред, – охотно согласился одноглазый полковник. – У меня три листа подобного бреда. Народная молва воспринимает Меншикова как что-то непобедимое и несокрушимое. Даже про смерть шутить начали в студенческой среде. Что, дескать, однажды Меншиков чуть не попал в объятья смерти. С тех пор она не решается к нему приближаться.
– Безумие… это просто какое-то безумие… – пробормотал Гальдер, схватившись за голову.
– И нам это безумие нужно как-то победить, – заметил фон Бек.
– КАК?! – Подал лихорадочный возглас Гальдер.
– Ну хорошо, проиграть. – Поправился фон Бек. – Но так, чтобы потерять минимум.
– Для этого сделано все необходимое.
– Да, – кивнул фон Бек. – Мы ввели в войска свыше тысячи 37 и 47-мм легких орудий, переделанных из морских пушек. Сформировали мощные резервы для контрудара и блокирования сил Меншикова. Но, если подобные настроения в Петрограде, то какие у нас в войсках? Вы, мой друг, уверены, что наши люди не побегут, узнав, что на них наступает Меншиков? Вы уверены в них? Лично я – нет.
– И что вы предлагаете? – Нахмурился Гальдер.
– Для начала нужно понять, что он задумал. Что мы знаем? Меншиков очевидный противник Временного правительства и лично Керенского. Но он не спешит его убивать. Если бы он после воскресения сказал, кто его убил, то Керенского бы растерзала толпа. Но он этого не делает. Почему?
– Меншиков отбыл к войскам, объявив, что война не закончена, – сказала одноглазый полковник.
– И, если верить словам Керенского, – кивнув, произнес фон Бек, – он планирует атаковать Германию. Дожимать нас.
– Если им верить, – осторожно заметил одноглазый полковник.
– А есть основания им не доверять?
– Сам Меншиков не сказал и слова о том, кого собирается атаковать. Он сам сказал, что переговоры начинают после победы или поражения, а не когда их удобно проводить отдельным проходимцам. И что война еще не закончена и враг не побежден. А значит начинать переговоры в таких обстоятельствах – выронить свою победу из рук. О Германии ни слова.
– А о ком были слова?
– Этого никто не знает. Его корпус размещен в Великом княжестве Вендском. Однако это ничего не значит.