Генерал Скала и сиротка
Шрифт:
— Эм, — сказала Пра.
— Более того — здесь даже не скрывают, что специально уничтожают репутацию наследников с целью связать их браком и забрать родовые земли. А вы… напомните мне… вы настоятельно порекомендовали за полтора месяца до моего совершеннолетия увлечься, дайте вспомнить, «идеалом мужской стати»?
Ядвига выругалась.
Задорно, надо записать, чтобы не забыть.
— Кхе-кхе, — артефакт покашливал, при этом я не чувствовала подергиваний. Будто он осторожно затих, опасаясь усилить вызванное во мне недовольство. — Отчитала так отчитала. Моя кровь, моя девочка…
Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Ладно, не буду дальше давить на пожилую женщину. Надеюсь, она поняла свою ошибку и перестанет выводить меня из себя. И без нее проблем выше головы.
— Я буду все рассказывать, — мягко пообещала я. — Но носить с собой постоянно не смогу, это будет вызывать вопросы, к тебе начнут присматриваться. Ты хоть примерно скажи, когда связь окончательно укрепится? Сегодня? Завтра?
Она вздохнула.
— Да вроде уже. Я тебя поняла и чувствую связь. Можешь бросать свою пра-прабабушку и убегать по своим делам, главное — потом приходи и разговаривай со мной. Я постараюсь быть полезной, Хани, обещаю.
Я облегченно кивнула. Теперь, когда отношения выяснены, можно заняться медитацией. Особого эмоционального всплеска я не чувствовала, скорее привычную напряженность, но попробовать стоит. О, и еще вопрос.
— Кстати, Пра, а кто такие Форсмоты? Не помню такого Старшего рода, а принц почему-то обращается с уважением.
Я уселась ровнее, положила дневник на колени и открыла глаза.
— Форсмоты? Нет таких. Форсы есть. Точнее были, девочка. Один из первых родов, правили Империей Рассвета в давние времена. Именно они придумали первые государственные законы и правила для жителей, а еще…
Хм, старый исчезнувший род? Из владений и реальной власти, только с непомерной гордостью и ношей прошлых заслуг.
Она продолжала рассказывать, а я повернула голову и обнаружила совершенно ошарашенного Гектора. Который никуда не уходил из тренировочного зала. Ой. Кажется, я забылась, разговаривала вслух… Что теперь делать? Не представляю как объяснить ситуацию и поверит ли воспитатель в дух семейного дневника, но… в любом случае придется сознаться.
ГЛАВА 24. Признавайся, что ты прячешь от нас… сестрица
Следующий час прошел… увлекательно. Я рассказала о пробуждении дневника, о заключенном в нем духе пра-прабабушки. И что она пообещала мне помочь со звездой.
Воспитатель поверил мне не сразу, сначала решив, что так я пытаюсь избавиться от уроков Скалы. Но потом вспомнил, как слуги шептались о странностях моего отца-чудака. Дескать, кто-то видел, как перед сном он шепчется со своей книжкой, называя ее «дружище». Герцог явно общался с другим духом, заключенным в артефакте.
Гектор тут же изменил градус увещевания, предложив «поискать там кого-то другого, более приличного, мудрого и подходящего для воспитания благонравной лэры». Хм. Семейные легенды о моей прародительнице оказались известны не только в тесном фамильном кругу.
Тут взвилась Пра. Она трепыхалась, пытаясь вырваться и «отхлестать нахала страницами». Объявила моего наставника
Разговаривали они через меня, летели пух и перья, я сглаживала, убирая грубоватые сравнения и пропуская слова, смысл которых не понимала вовсе.
Но затем устала, сказала, что на эти глупости тратить время не желаю, и напомнила о важной сейчас медитации. Тренироваться в платье все равно бы не получилось, но искры-то постоянно надо задействовать.
Домой я возвращалась мало что успевшая, но дико уставшая. И каково же было мое изумление, когда гостиная встретила меня не менее напряженной атмосферой, чем в тренинговом зале. Везде и всюду валялись ткани, стояли корзинки с кружевами, тесьмой и булавками. В выделенных нам покоях трудились уже не две швеи, а четыре. Дополнительную пару прислали из нашего Посольства. Вместе с рулонами дорогих отделочных материалов в качестве «личного подарка наследнице» от посла Юшима.
Но вместо восторженного чириканья мои сестры молча сидели у длинного гостевого стола и встречали меня строгой холодностью. Узкие ладони сложены одна на другую на коленях. Полупрозрачные домашние вуали не скрывают поджатых губ.
Между ними стояла закрытая шкатулка с драгоценностями моей матушки. Та самая, которую дневник выкинул из сумки, а я в кутерьме дня просто закинула обратно, не успев прикрыть тряпками.
— Хани, это что? — спросила Мириам и поджала губы. — Что ты от нас скрываешь? Это же украшения?
Открыть шкатулку они не смогли, но сам вид сундучка и несколько ярусов выдавали в нем хранилище для ювелирных мелочей.
Анифа покосилась на швей, склонившихся над нашими будущими нарядами, и выпрямив спину, пробормотала.
— Признавайся, что ты прячешь от нас… сестрица.
Небеса! Меньше дня прошло в этом треклятом дворце, а моих близких словно подменили.
Ни слова не говоря, ровным шагом я продефилировала мимо, по дороге схватив со стола сундучок. На пороге кабинета заставила себя остановиться, повернуться к Гектору и тихим приветливым голосом поручила ему прямо сейчас отправиться в Посольство. Попросила поблагодарить Юшима за присланное и лично, без свидетелей спросить, не сможет ли он срочно прислать ювелира для небольшой конфиденциальной работы. Желательно, нашего подданного.
Попрощавшись с воспитателем, я практически рухнула в кресло, положила дневник на стол подальше от себя и закрыла глаза. Кожа новенького сиденья поскрипывала, а я мысленно делала обратный отсчет:
«Десять, девять, восемь, семь…»
— Хани!
О, Мириам все быстрее соображает.
— Хани, ну прости нас за грубый тон, — шепотом произнесла сестра, пропуская Анифу и закрывая за собой дверь. Обе сняли вуали и уставились на меня блестящими глазами. — Ты же сама просила, чтобы мы изображали двух законных дочерей, а тут еще письмо от короля пришло, мы разнервничались… — она торопливо достала из отворота рукава узкий белоснежный конверт, — Даца сказала, завтра большой бал. Значит в конверте приглашение, прочитать хочется, но без тебя как-то неправильно. Вот мы и нервничали, ждали тебя… И вдруг обнаружили в твоей комнате… то есть Кейси с Иванкой нашли и спросили нас: «положить ли вещи, валяющиеся на полу, в шкаф?». Видим — шкатулка… — Мири подкралась поближе и наклонившись, клюнула меня в щеку. — Не дуйся, родненькая, мы же для слуг изображали.