Генерал Скала и сиротка
Шрифт:
Подхватив кошель с золотыми, которые передал Озра, я попрощалась с тревожно вздыхающими сестрами и заторопилась на улицу. Еще и учить северянина не начала, а уже трачу, что за судьба. Как-то по-другому я, маленькой девочкой, представляла себе самостоятельную взрослую жизнь. В моих мечтах шахты Эльвинеи беспрерывно приносили редкие ресурсы, из рек рыба сама собой выпрыгивала в сети рыбаков, горы сокровищ росли в кладовых замка, а седой отец не переставал хвалить мое мудрое правление на бесконечных праздниках и турнирах, которые я устраивала на радость и развлечение своим подданным.
Взрослая жизнь оказалась совершенно непохожей на эти детские фантазии. Шахты простаивали из-за того, что порядком опустели, а добыча на нижних ярусах стала опасна из-за постоянного обрушения перекрытий. Заклинания укрепления в штреках наносил лично герцог, и как он это делал — никто не знал. Рыба да, была… Только приплывала строго сезонно, и во время простоев рыбакам надо было как-то прокормить семьи. Платить налоги никто не спешил, все ждали официального объявления о смене правителя. Проблемы… Проблемы… Проблемы реального управления.
А вот до праздников и турниров я все же дожила. Поздравляю, Лидия, скоро развлечешь здесь местных как следует…
Прыгая в карету, я увидела сидящего рядом с кучером Гектора, поймала его цепкий взгляд из-под кустистых бровей и бодро кивнула. Ничего, повоюем.
Через дорожную арку со стражниками выезжала уже не наследница с гостьей, а простая лэра Хани с открытым лицом.
Дежурный вояка в гремящей при движении кирасе провел вдоль кареты жезлом, наблюдая не просигналит ли артефакт о попытке побега кого-то из «драгоценных гостей». Не просигналил. Затем заглянул внутрь, запросив разрешающие бумаги.
Дворец покидала вдовствующая герцогиня Хельвин, у которой оказалось приглашение ровно на один вечер. И бастард рода, узнанная, несмотря на платок, которым пришлось прикрыть волосы. Меня явно помнили по дуэли с Филипом Габардилом, так что выпустили нас под добродушные напутствия «быть поосторожнее в городе».
— Не понимаю, — с обидой сказала мачеха, которая все время проверки думала о чем-то своем и теребила за уголок одну из бархатных подушечек, предназначенных «под спину», — легко же выехать! Почему вы не навещали меня раньше?!
Я покосилась на нее, обдумывая, сообщить ли ей о секрете «подарочных» браслетов? Пожалуй, не буду. Мачехе ничего не стоит случайно проговориться, да и к моим идеям она относится с предубеждением, заранее считая их легковесными и несерьезными. Поэтому самым правильным будет пока не слишком откровенничать, а саму ее держать подальше — как от дворца, так и от моих тайн.
— Нам запрещают покидать дворцовый комплекс, — не вдаваясь в детали, но и не обманывая, ответила я. Благо леди Камалия не самая дотошная по характеру, ловить на нестыковках она просто не догадается. — Еду, потому что обещала тебе сегодня поговорить с послом. Заодно расспрошу его — может кто-то из слуг заметил необычное. Нападения нельзя прощать, с ними нужно немедленно разобраться и наказать виновных.
— Какая ты юная и глупенькая, — она вздохнула. — Хани, нападать будут пока у нас не появится защитник, глава семьи. А до этого времени мы — лишь добыча. Сладкая приманка для сильных хищников.
Она что-то еще хотела добавить, но снаружи раздался оглушительный
— Посторонись!
Наша карета резко вильнула, накреняясь и качаясь. И в следующее мгновение под ржание лошадей и испуганные вопли нашего возничего, кабину ощутимо тряхнуло, а потом перекосило, да так, что на пол попадали подушки, под ногами заскрежетало, а охнувшая мачеха ударилась плечом в стенку. Какой-то не ее сегодня день.
— С дороги немедленно! Освободите путь! — продолжали надрываться неизвестные. При этом до нас доносились еще и команды на незнакомом языке, шум недовольных голосов и цокот подков гарцующих по мостовой коней.
Отдернув штору, я обнаружила в тускнеющем вечернем свете целую кавалькаду из карет и всадников, которые, скорее всего, двигались нам навстречу, собираясь заехать на территорию дворца.
Но теперь сгрудились возмущенной толпой, потому что наш экипаж каким-то чудом повернулся боком и перекрыл дорогу, втиснувшись между первой и второй их каретами.
Я посмотрела на флаг, хлопающий тканью по крыше едва не вытолкнувшей нас на обочину кареты. Изучила завитки красно-черного герба на дверце. Хищный сокол, созданный талантливым живописцем, практически разрывал на части извивающуюся змею.
— Ортонианцы, — выдохнула за моей спиной мачеха. — Это же послы, которые опаздывали на прием. Нас уничтожат.
А за что? Я присмотрелась к тому, как стояли экипажи. Видно же, что ортонианцы неслись практически по центру дороги, не дав нам и шанса вовремя уклониться. Не в овраг же было падать? И так возничий сделал что мог, избежав прямого столкновения, но врезался в камень на обочине.
— Дайте пару минут, у нас колесо слетело, — раздался громкий голос Гектора.
— А с возничим что? Почему он не двигается? — спросил кто-то четко и холодно, с явным акцентом. И шум-гам вокруг стих, словно отрезало.
— Сомлел парень от страха. Но править сможет. Только колесо надо найти. Как только его поставим, так и кареты легко в стороны разведем.
— У тебя минута, — сказал тот же равнодушный голос. — Не справишься — умрешь.
Я толкнула дверь и под сдавленный писк испуганной леди Каманин «Нет! Хани, остановись! Не трогай их!» выпрыгнула на мостовую. Да не собиралась я бросаться врукопашную на неизвестных мне людей. Что за глупости мачеха себе нафантазировала, я само миролюбие и, как гласит любимая присказка наставника, могу вызвать на дуэль любого, кто в этом усомнится. Моему человеку сейчас угрожают, он там один, неужто я прятаться буду, вместо того, чтобы выйти и помочь?
Сопровождающий конвой из всадников обступил наставника, скорее мешая ему, чем мотивируя поторопиться. Среди них парочка воинов восседала на странных желтых животных с длинными печальными мордами и горбами на спинах. Я видела таких на картинках, но не помнила названия.
Со всех сторон несся гомон и недовольные окрики, словно они громкими воплями и угрожающим щелканьем плеток пытались волшебным образом решить проблему. Мое появление… вызвало необычное смятение в рядах воинов.
— Женщина, — обвинительно рыкнул один из них, тыча в меня пальцем.