Генерал Юденич
Шрифт:
— Значит, у нас будет время подготовиться к встрече Иззет-паши. Это уже хорошо.
— Да, время позволит провести перегруппировку части сил армии.
— Известен ли состав 2-й армии?
— По нашим данным в ней на сегодняшний день четыре армейских корпуса: 2-й, 3-й, 4-й и 16-й. Но присутствие на Кавказе 3-го корпуса турок пока под вопросом.
— Сколько достоверно установлено дивизий, прибывающих сюда?
— Точно семь.
— Кто начальник армейской штаба?
— Полковник Исмет-бей. В штабе есть германские советники.
— Численность
— Известна довольно точно — 78 тысяч человек. Ожидается, что на места она пополнится курдской конницей. Но больше 10 тысяч курдов турки собрать не смогут.
— Артиллерия?
— Число орудийных стволов по нашим подсчётам около сотни. Много новейших с заводов Круппа. Но горной артиллерии в армии пока нет.
— Пока нет, но будет обязательно.
— Первые бои покажут её наличие или отсутствие у турок.
— Продолжайте собирать информацию о новой турецкой армии: задействуйте воздушную и агентурную разведку, запросите дополнительные сведения у штаба Верховного.
— Будет исполнено, Николай Николаевич...
Верховное командование Турции откровенно торопило события на Кавказском фронте. Прибывшая новая, 2-я армия мушира Ахмета Иззет-паши заняла линию фронта между населённым пунктом Харапут и озером Ван. Обосновавшись, турки сразу же повели по всему фронту разведку боем, стремясь собрать как можно больше информации о противостоящих им силах русских. Это им удавалось, благо они всегда могли опереться на содействие местного мусульманского населения.
Пленные, словно сговорившись, утверждали одно — их командующий говорит только о скором и победном наступлении на русских. По всему чувствовалось, что настрой солдат-аскеров и офицерского состава армии боевой. Пораженческий дух отсутствовал напрочь, чего никак нельзя было сказать о личном составе 3-й турецкой армии. В этом между армиями была огромная разница, что и показали последующие события.
Появление новых султанских войск повлияло на ситуацию в Курдистане. Было установлено через лазутчиков, что в прибывающую 2-ю армию на месте влилось сразу же 7 тысяч курдской конницы. Таким образом племена курдов в своём большинстве снова решили поучаствовать в мировой войне.
Новая неприятельская армия заняла сравнительно небольшой участок линии фронта в сто километров с сильно пересечённой горной местностью. Но Юденича тревожило другое — опытный полководец Ахмет Иззет-паша встал своими войсками против стыка 1-го и 4-го Кавказских корпусов. Уже одно это таило в себе немалую опасность при массированном атакующем ударе турецкой стороны.
Боевой порядок 3-й турецкой армии заметно уплотнился, она тоже получила значительные подкрепления. Стало известно, что перед Вахиб-пашой поставлена задача перейти в наступление на линии: берег Чёрного моря — горная область Дерсим, южнее города Эрзинджана. Тем самым задумывалось сковать силы русских на главном, эрзинджанском, направлении.
Ещё до общего перехода в наступление на Эрзинджанском направлении Вахиб-паша решил ликвидировать так называемый Мамахатунский выступ на линии фронта. Мамахатун обороняла 4-я Кавказская стрелковая дивизия и, когда на неё обрушились сразу два турецких армейских корпуса — 9-й и 11-й, она с боями отошла.
Потеря Мамахатуна серьёзно озаботила Юденича. Он понял эту схватку как предвестие большого неприятельского наступления. Когда же турки попытались продвинуться дальше на Эрзерум, то их остановила быстро подтянутая к месту боев 39-я пехотная дивизия, имевшая славу одной из лучших в Кавказской армии. Её полки успешно отразили пять массированных атак неприятеля.
Под Мамахатуном ни один из полков Вахиб-паши не смог повторить подвиг воинов 153-го пехотного Бакинского полка, которым командовал полковник Масловский. В боях 21, 22 и 23 мая русские пехотинцы-бакинцы остановили атакующие 17-ю и 28-ю вражеские дивизии (!) и отразили две сильные атаки турецкой кавалерии. В последних случаях бакинцы всем полком вели залповый огонь в упор стоя и с колена, как на зачётном учении.
153-й пехотный Бакинский полк в тех боях покрыл себя славой, но и понёс тяжёлые потери — за три дня жарких боёв он лишился 21 офицера и 900 нижних чинов. Когда командующему армией доложили о подвиге бакинцев, Юденич приказал:
— На каждую пехотную роту полка Масловского выдать по четыре наградных Георгиевских креста. Каждого ротного Офицера представить к ордену.
Схватка за Мамахатун была предвестником больших событий. Командующий Кавказской армии требовал от своих военачальников усилить ведение разведки. Об этом же он попросил и Ставку Верховного. В Турцию, прежде всего в Стамбул, были направлены опытные агенты. Их информация оттуда удивляла тем, что она во многом отличалась от той, что передавала России британская разведка на Ближнем Востоке через английский Генеральный штаб.
В связи с этим в юденичском штабе царило «непонимание» ожидаемых событий. Но всё изменил один случай. В Начале июня Юденича перед самым рассветом разбудил оперативный дежурный штаба армии:
— Николай Николаевич, из Огнота получена срочная радиограмма на ваше имя.
— Что там случилось, докладывайте.
— На позиции нашей передовой заставы перед Огнотом вышел майор турецкого Генерального штаба и добровольно сдался в плен.
— Кто он по должности?
— Начальник оперативного штаба 3-го корпуса 2-й армии.
— Оперативник-штабист армии Ахмета Иэзет-паши? Вы правильно расшифровали радиограмму?
— Точно так, Николай Николаевич. Шифровальщики проработали радиограмму без ошибок.
— Перебежчик назвал причины сдачи в плен?
— Да. Майор по национальности черкес, его отец-эмигрант родом с берегов Лабы. С детства подвергался насмешкам и обидам со стороны турок. В султанской армии его унижали так же, как и в гимназии и военном училище. Поэтому он и стал помышлять о переходе на сторону русской армии.