Генералиссимус. Книга 1
Шрифт:
В 3 часа 07 минут начался настоящий обвал звонков телефонаВЧ. Командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский сообщил:
— Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов.
Тут же зазвонил другой телефон, докладывал начальник штаба Западного округа генерал Климовских:
— Немецкая авиация бомбит города Белоруссии. Следующим был начальник штаба Киевского округа генерал Пуркаев:
— Авиация противника бомбит города Украины.
В 3 часа 40 минут доложил командующий Прибалтийским округом генерал Кузнецов:
Вражеская авиация
Когда речь заходит о том, как Сталин узнал о нападении Германии, обычно приводится эпизод из воспоминаний маршала Жукова; другого варианта я ни в литературе, ни в документах не встречал, поэтому вынужден повторить то, что уже широко известно.
Тимошенко, заслушав этот телефонный смерч, некоторое время был хмур и молчалив, а затем решительно сказал:
— Звони Сталину.
Жуков набрал номер телефона дачи Сталина. Долго никто не поднимал трубку, Жуков настойчиво набирал номер несколько раз, наконец послышался голос генерала Власика, начальника охраны Сталина.
— Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным, — сказал Жуков. Власик долго молчал, пораженный просьбой Жукова, за долгую свою службу генерал не знал ни одного случая, чтобы кто-либо осмеливался беспокоить Сталина так рано.
Негромко, словно стараясь не разбудить Сталина, генерал ответил:
— Товарищ Сталин спит.
— Будите немедля: немцы бомбят наши города! — сказал Жуков.
Через несколько минут к аппарату подошел Сталин и глухо сказал:
— Слушаю...
— Товарищ Сталин, немецкая авиация бомбит наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Просим разрешения начать ответные боевые действия.
Сталин долго молчал, Жуков слышал только его дыхание в трубке телефона. Молчание Сталина было так продолжительно, что Жуков усомнился, слышал ли его Сталин, и спросил:
— Вы меня поняли?
Но в трубке продолжалось молчание. Наконец Сталин спросил:
— Где нарком?
— Нарком говорит по ВЧ с Киевским округом.
— Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы вызвал туда же всех членов Политбюро.
В 4 часа 30 минут 22 июня все члены Политбюро собрались в кабинете Сталина. Жуков и нарком обороны ожидали в приемной. Вскоре их пригласили в кабинет. Когда Жуков и нарком вошли в кабинет, Сталин, обращаясь к Молотову, произнес:
— Надо срочно позвонить в германское посольство. Молотов здесь же, в кабинете, подошел к телефону и позвонил. Разговор его был недолгим, вскоре он сообщил всем присутствующим:
— Посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
— Иди принимай и потом возвращайся немедленно сюда, — сказал Сталин.
* * *
Молотов как нарком иностранных дел принимал германского посла фон Шуленбурга в своем кабинете в Кремле. Несколько часов назад, в 21 час 30 минут вечера, они встречались здесь же. Причем тогда Шуленбург прибыл сюда по приглашению Молотова. Он был явно удивлен или делал вид, что удивлен тем, что его вызвали в субботу, поздно вечером. Это выпадало из существовавших норм дипломатического общения. Молотов сказал тогда немецкому послу, что Советское правительство обратилось к германскому с вербальной нотой, которую передало через своего полпреда в Берлине, однако Риббентроп не
После этого Молотов, как бы уже переходя на неофициальный разговор, спросил графа фон Шуленбурга:
— Какие, собственно, есть претензии у Германии к Советскому Союзу? За последнее время становятся все более устойчивыми слухи о якобы возможной войне между Германией и СССР. Советское правительство, со своей стороны, пытается реагировать на эти слухи. Вот, например, в сообщении ТАСС от 14 июня эти слухи объявляются ложными, германское же правительство по этому поводу не дало ни одного опровержения. Чем это все объясняется?
Фон Шуленбург пожимал плечами, выглядел виноватым, но ничего конкретного не отвечал.
И вот прошло всего несколько часов после той встречи, но теперь перед Молотовым был совсем другой человек, он явно волновался, его руки дрожали. Шуленбург явился в сопровождении советника Хильгера. Он сказал:
— Я с самым глубоким сожалением должен заявить, что еще вчера вечером, будучи на приеме у вас, господа, я ничего не знал. Сегодня ночью была получена телеграмма из Берлина. Германское правительство поручило мне передать Советскому правительству следующую ноту:
“Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры.
Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине”.
Шуленбург от себя добавил:
— Я не могу выразить свое подавленное настроение, вызванное неоправданным действием моего правительства. Я отдавал все свои силы для создания мира и дружбы с СССР.
— Что означает эта нота? — спросил Молотов. Шуленбург ответил:
— Это начало войны.
— Никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось, — возразил Молотов, — проходили обычные маневры, которые проводятся каждый год, и если бы было заявлено, что почему-либо маневры, по территории их проведения, нежелательны, можно было бы обсудить этот вопрос. От имени Советского правительства должен заявить, что до последней минуты германское правительство не предъявляло нам никаких претензий. Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и тем самым фашистская Германия является нападающей стороной. В четыре часа утра германская армия произвела нападение на СССР без всякого повода и причины. Всякую попытку со стороны Германии найти повод к нападению на СССР считаю ложью или провокацией. Тем не менее факт нападения налицо.