Генералиссимус. Книга 1
Шрифт:
Сбытова спасло только то, что танки противника действительно оказались в Юхнове. Эти части от Юхнова не пошли на Москву, а повернули на Вязьму, в тыл армиям Резервного и Западного фронтов, отрезая им путь отхода к Можайскому оборонительному рубежу, а для развития наступления в сторону Москвы с этого рубежа вводились резервы противника, подход которых также был замечен нашей воздушной разведкой.
В тот же день Сталин позвонил Жукову и спросил:
— Товарищ Жуков, не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта, в районе Юхнова,
Жуков ответил:
— Прошу разрешения вылететь утром 6 октября.
— Хорошо, — согласился Сталин. — Завтра днем ждем вас в Москве.
Однако из-за некоторых важных обстоятельств, возникших на участке 54-й армии, б октября Жуков вылететь не смог, о чем доложил Верховному.
Вечером вновь позвонил Сталин.
— Как обстоят у вас дела? Что нового в действиях противника?
— Немцы ослабили натиск. По данным пленных, их войска в сентябрьских боях понесли тяжелые потери и переходят под Ленинградом к обороне. Сейчас противник ведет артиллерийский огонь по городу и бомбит его с воздуха.
Доложив обстановку, Жуков спросил Верховного, остается ли в силе его распоряжение о вылете в Москву.
— Да! — ответил Сталин. — Оставьте за себя генерала Хо-зина или Федюнинского, а сами завтра вылетайте в Ставку.
В Москве Жукова встретил начальник охраны Сталина генерал Власик. Он сообщил, что Верховный болен и работает на квартире, куда просил немедленно приехать.
Когда Жуков вошел в комнату, там был Берия. Сталин, заканчивая с ним разговор, произнес:
— Ты поищи подходы и прозондируй — возможности и условия...
Берия ушел. Георгий Константинович сначала не придал значения концу фразы, которую услышал. Лишь много позднее понял, как он сам говорил, что речь шла о возможности заключения перемирия с гитлеровцами.
...Жукова Сталин встретил сухо, в ответ на приветствие только кивнул головой. В нервном, гневном настроении он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:
— Вот смотрите! Плоды командования Западного фронта! Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел. А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.
Кроме тяжелого положения под Москвой, Сталина заботило положение на других фронтах. Он спросил Жукова:
— Как вы считаете, могут ли немцы в ближайшее время повторить наступление на Ленинград?
— Думаю, что нет. Противник понес большие потери и перебросил танковые и моторизованные войска из-под Ленинграда куда-то на центральное направление. Он не в состоянии оставшимися силами провести новую наступательную операцию.
— А где, по вашему мнению, будут применены танковые и моторизованные части, которые перебросил Гитлер из-под Ленинграда?
— Очевидно, на Московском направлении. Но, разумеется, после пополнения и проведения ремонта материальной части.
Посмотрев на карту Западного фронта, Сталин сказал:
— Кажется, они уже действуют на этом направлении.
— Только что звонил Верховный, — сказал Шапошников, — приказал подготовить для вас карту Западного направления. Карта сейчас будет. Командование Западного фронта находится там же, где был штаб Резервного фронта в августе, во время Ельнинской операции.
Борис Михайлович ознакомил Жукова в деталях с обстановкой на Московском направлении и вручил ему распоряжение Ставки:
“Командующему Резервным фронтом.
Командующему Западным фронтом.
Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования в район действий Резервного фронта командирован генерал армии тов. Жуков в качестве представителя Ставки.
Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронтов и по вопросам управления, обязательны для выполнения.
По поручению Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба Шапошников.
6октября 1941 г. 19 ч. 30 м.”.
* * *
Обстановка была катастрофическая.
Огромное количество войск, которые могли бы наносить мощные удары по врагу, оказалось в окружении под Вязьмой. Это, несомненно, стало результатом ошибок, допущенных и Ставкой, и командованием фронтов, прикрывавших столицу.
Немецкой группе армий “Центр” противостояли на подступах к Москве три фронта: Западный (командующий генерал И. С. Конев), Резервный (командующий маршал С. М. Буденный) и Брянский (командующий генерал А. И. Еременко).
Войска этих трех фронтов около полутора месяцев стояли в обороне и имели достаточно времени на подготовку и развитие обороны в инженерном отношении, на отработку системы огня и увязку тактического и оперативного взаимодействия.
Скучная вещь цифры, в литературе принято избегать их, но в то же время цифры — убедительный и бесстрастный аргумент, они без эмоций, спокойно показывают, когда и сколько было сил у воюющих сторон. При сопоставлении этих цифр наглядно видно, у кого и каких сил было больше.
Если хватит терпения, вникните в цифры, показывающие, как выглядели две огромные противостоявшие армии перед началом битвы за Москву. Кому это неинтересно, переверните страницу.
Итак, у гитлеровцев три полевые армии, три танковые группы, 16 армейских корпусов, 8 моторизованных корпусов. Всего в этих объединениях было 76 дивизий, из них 50 пехотных, 14 танковых, 8 моторизованных, 3 охранные, 1 кавалерийская. И еще три отдельные бригады — две моторизованные и одна кавалерийская. Все дивизии полнокровные: пехотные — 15 200 человек, танковые — 14 400 человек, моторизованные — 12 600 человек. Всего в группе армий “Центр” было около двух миллионов человек, что превосходило наполеоновскую армию, вступившую в Россию (600 тысяч человек), в три с лишним раза. И это только на одном направлении, а фронт был от Северного до Черного моря.