Генеральный конструктор Павел Сухой
Шрифт:
В первый месяц нового, 1954 года были готовы эскизный проект, макет, схемы и плакаты всех систем самолета. Все это предъявляется представительной макетной комиссии, в которую входят специалисты по всем системам самолета из многих НИИ, руководители министерства, заказчики. Председатель ее — заместитель главкома ВВС А. Н. Пономарев. После всестороннего обсуждения макет был принят.
Приемка макета самолета макетной комиссией — это высокая оценка работы только что воссозданного коллектива КБ. Это большой праздник. Теперь можно начинать строить первый экземпляр опытного самолета…
* * *
Механические цехи перегружены, хотя работают в три смены. Для решения производственных вопросов, возникающих в процессе изготовления деталей и на сборке самолета, выделяется группа конструкторов, которая на рабочих местах должна устранять неувязки, вносить немедленно необходимые изменения и уточнения. Этим значительно упростили систему запросов производства и ответов на эти запросы конструкторского бюро. Весь коллектив КБ и завода под руководством Павла Осиповича устремлен на скорейшее выполнение правительственного задания.
Строятся три опытных экземпляра: два летных и один для статических испытаний. Статические испытания проходят успешно. Руководитель бригады прочности Н. С. Дубинин докладывает о совпадении расчетных данных с фактической прочностью.
По техническим заданиям главного конструктора смежники создают для самолета новые агрегаты и оборудование. Порой они не укладываются в намеченные сроки, задерживая сборку самолета. Тогда совместно с администрацией завода партийное бюро КБ письменно обращается в парторганизации этих предприятий с просьбой ускорить поставку агрегатов. В большинстве случаев это помогает и агрегаты приходят своевременно.
Прошло немногим больше двух лет со дня восстановления КБ. И вот родилось первое его детище, характер которого предстоит проверить летными испытаниями.
Летом 1955 года самолет перевезли на аэродром. [132]
Летчик-испытатель Андрей Григорьевич Кочетков начал проводить рулежки, проверять все системы и агрегаты. Пока еще на земле. Разрешение на первый вылет может дать только министерство. Кочетков снова проводит рулежки, у него нет замечаний по самолету.
8 сентября возле самолета собрались ведущий инженер В. Балуев, механик П. Заднепровский, моторист И. Осипенко. Приехал заместитель главного конструктора Евгений Сергеевич Фельснер. Здесь и другие сотрудники КБ. И хотя сегодня опять предстоит только рулежка и небольшой подлет, все равно все волнуются: как поведет себя их необычный новорожденный? Вечереет, и, кроме суховцев, на аэродроме почти никого нет. Кочетков поднимается по стремянке в кабину, запускает двигатель, выруливает на полосу.
Рулежка началась, самолет быстро разгоняется, вот уже поднято немного носовое колесо. Но что это? Машина неожиданно уходит в воздух! На командном пункте из динамика слышится голос Кочеткова:
«Разрешите взлет…»
Ему отвечают: «Чего спрашиваешь, ты уже летишь!»
Сделав большой круг над аэродромом, Андрей Григорьевич с завидной точностью сажает самолет.
Волнение присутствующих сменяется большой радостью. Хотя и без разрешения, а первый вылет уже состоялся. Надежды, тревоги за самолет не были напрасными.
Но начальник летной станции Владимир Кузьмич Тепляков взволнован — произошло ЧП, опытный самолет взлетел без разрешения! Такого здесь еще не бывало… Расстроенный, он идет звонить Павлу Осиповичу…
А как же это произошло?
Рассказывает Андрей Григорьевич Кочетков:
«При испытаниях первого реактивного самолета Сухого Су-9 в 1947 году было несколько особых случаев, с которыми мне удалось успешно справиться, возможно, поэтому Павел Осипович пригласил меня на проведение заводских испытаний его первого сверхзвукового истребителя, хотя в это время я работал летчиком-испытателем в КБ Лавочкина. Сухой обратился к Михаилу Михайловичу Громову, бывшему тогда начальником управления летной службы министерства, с просьбой направить меня к нему в КБ как бы по совместительству. [133]
Своих летчиков в КБ после восстановления пока не было. Я с удовольствием согласился, хотя многие сомневались в этой машине, называли самолет утопией, технической фантазией Сухого.
Но эта «фантазия» уже на аэродроме, и я делаю на ней скоростные рулежки, Павел Осипович Сухой часто приезжал, наблюдал за подготовкой, давал указания по доработкам самолета. Очень долго руководство министерства не решалось дать «добро» на первый вылет. Это можно понять. Уж очень необычный был самолет.
А у нас все уже подготовлено к первому вылету, осталось только провести разбег с подлетом самолета на минимальную высоту. Надо разогнать самолет до скорости отрыва, оторвать его от земли на полметра, одну-две секунды продержаться на этой высоте, а затем выпустить тормозной парашют и, включив тормоза колес, остановить самолет. На этой небольшой высоте и за эти мгновения я должен был определить надежность управления и устойчивость самолета в воздухе.
Решили провести подлет вечером, после окончания полетов, когда аэродром пустеет.
Полеты прекратились, я вырулил на старт. Дал полностью обороты двигателю, разогнал самолет до скорости отрыва, оторвал его от полосы. И… тут произошло неожиданное. Самолет вместо небольшого отрыва от полосы сам поднялся на высоту не менее 15 метров. Я немедленно убрал обороты двигателя, но сразу понял, что полосы для посадки уже на хватит, и самолет будет разбит. В голове мгновенно созрело решение: надо спасать самолет, уйдя в воздух, приняв целиком ответственность за самовольный взлет на себя.
Увеличил обороты двигателя до максимальных и начал набор высоты, но управлять самолетом было трудно из-за малых нагрузок на ручку. Чтобы загрузить управление самолетом, надо включить для этого дополнительную пружину на ручке. Но для включения пружины надо убрать закрылки. Сделать это в непосредственной близости от земли, в режиме раскачки не удалось. Тогда поднялся на высоту 50 метров. Включилась дополнительная нагрузка на ручку управления — и самолет сразу же прекратил раскачку.
Дальше все было просто, сделал полет по кругу и зашел на посадку».
Когда об этом неожиданном вылете доложили по телефону [134] Павлу Осиповичу Сухому, он совершенно спокойно сказал: «Ну что же, будем этот полет считать законным первым вылетом, тем более что разрешение министра на первый вылет я только что получил, завтра и начнем летные испытания по программе».
В этом весь характер П. О. Сухого — невозмутимость, объективность, доверие к исполнителям, уважительное отношение к ним. Это привлекало на работу в КБ способных, талантливых людей, ценивших его как руководителя, как человека.