Генеральские игры
Шрифт:
— Что такое субботник?
— Субботник? — Сундук приложил к губам зеленую поллитровую банку, сделал несколько булькающих глотков. Смял банку, сжав в ладони. Швырнул в угол, где стояла красная пластиковая корзина для мусора. Попал. Улыбнулся довольно. — Субботник, детка, это когда хозяйка обслуге платит натурой. Тогда каждый, кому девочки понравятся, берет их по желанию. Понравишься ты дворнику — дворник тебя уведет, мусорщику — мусорщик. А я тебя от этого сберегу…
Казино «Уссури» приподнимало перед Леночкой занавески,
«Бодигарда», как с большим знанием дела назвала службу Сундука Зоечка, в самом деле оказалась силой серьезной.
— Вот тебе игрушечка, детка. — Сундук вручил Леночке электронные часики. — Вот на них пыпочка. В случае какой беды ты её нажимаешь. И все.
— А какая беда? — Леночка не побоялась наивного вопроса.
— Сахарок ты мой необученный! — Сундук пришел в хорошее настроение. — На такую сладость как ты, осы сами потянутся. А мы им будем крылышки обрывать. Ладненько?
Предупреждение оказалось более чем кстати.
Старая, возникшая ещё до революции, главная городская магистраль придавала центральной части города черты патриархальной провинциальности, но ничего с этим нельзя было поделать. Здесь каждое здание в кои-то времена постановлениями правительства отнесли к историческим, и менять их облик, а тем более сносить, чтобы расширить проезжую часть, категорически воспрещалось.
До революции улица носила имя императора Александра I. Советская власть переименовала её в проспект Революции. Свежий ветер демократии, задышавший запахами прошлого, вернул улице забытое название, однако обыватели, знавшие скрытую от глаз действительность, называли её Александриной улицей.
Дело в том, что вдоль проспекта от ресторана «Золотой якорь» до гостиницы «Каравелла» с утра до вечера прохаживались проститутки. Всех форм, разных национальностей, с самым широким диапазоном тарифов, они предлагали все виды интимных услуг.
Рыбак пришедшего с океана рефрижератора, до того как доберется к законной супруге, за пять долларов мог прихватить девицу и получить всестороннее обслуживание в подъезде ближайшего дома. Японец, приплывший на материк, мог тут же снять «пампушечку» с квартирой и сервисом, но уже значительно дороже.
Хозяйкой всего этого разнообразия полового сервиса была Александра Павловна Перевалова, владелица морского клуба «Флибустьер». Имя её в городе было хорошо известно (одно время мадам возглавляла отдел культуры в исполкоме городского совета). Теперь она безраздельно владела пространством и ограничила на нем свою власть лишь после появления в городе Гулливера. Он внес в организованный половой бизнес строгое деловое начало, прижал Перевалову к ногтю и принудил платить солидную дань. Тем не менее в представлении горожан улица так и оставалась Александриной. Первопроходцев и первопроходимцев на Руси всегда долго помнят.
Своего клиента, богатого токийского бизнесмена, господина Накамуру
Поравнявшись с Леночкой, один из них легким движением сложенных пальцев коснулся виска — эдакое гусарское отдание чести, и спросил вполголоса:
— Как нам пройти…
Куда они собирались пройти, Леночка не поняла, поскольку второй господин приставил ей к животу острие заточки. Оно укололо через платье, хотя всего лезвия не было видно: его маскировала газета, свернутая трубочкой.
По правилам безопасности, которые ей объяснил Сундук, Леночка должна была произнести слова предупреждения: «Мужики, я застрахована». После этого тем надлежало спросить: «У кого?» Ответ «у Сундука» должен был заставить их немедленно отступить. Так, во всяком случае, поступили бы любые мужики их города.
— Я застрахована, — произнесла Леночка чуть более взволнованно, чем ей самой хотелось.
— Тихо! — прервал её тот, что приставил шило к животу. — Застрахована, значит, получишь компенсацию. А пока шагай вперед.
Свистящий шепот звучал зловеще. Что-то не сработало в системе страхования.
Леночка испугалась и сразу же нажала «пыпочку» на часах, назначение которой ей объяснил Сундук. Подталкиваемая плечами прихвативших её мужчин, двинулась с ними.
В переулке демонстративный лоск с налетчиков сошел мгновенно. Злые безжалостные глаза, шипящие голоса; откровенное желание запугать, оскорбить и унизить поперло из них.
— Пикнешь, сука, замочу!
Это сказал тот, который по-гусарски прикладывал пальчики к виску. А второй тут же подколол её для устрашения заточкой. Теперь острие упиралось не в живот, а в горло.
Чужие руки сорвали с шеи тяжелую золотую цепочку итальянского дорогого витья, сумочку вырвали и кинули в бездонный портфель, который один из налетчиков держал в руке.
— Снимай кольца, сучка! Иначе пообрубаю с пальцами.
Трясущимися пальцами Леночка стянула тугие кольца. Одно, два, три…
— Лицом к стене! — приказал ей налетчик, завершив чистку. — И замри! Раньше чем через пять минут с места не уходи.
Она понимала — пять минут стоять необязательно. Подонки уже за три минуты умотают так далеко, что поиск их окажется бессмысленным.
От кирпичной стены, к которой её подтолкнули носом, пахло известью и сыростью. Слезы страха и злости навернулись на глаза. Леночка не видела, а только слышала, как с двух сторон в переулок разом влетели машины. Завизжали на камнях мостовой колеса, резко зажатые тормозами. Хлопнули дверцы.