Генеральские игры
Шрифт:
Незадолго до этого Ильяс оторвал ухо от стакана, приставленного к стене гостиничного номера, и пожаловался:
– Я чуть не кончил от воплей этой суки. Повезло же ее мужу.
– Не повезло, – возразил Марат, угрюмо уставившийся в потолок.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что за стенкой ее не муж дерет, а хахаль.
– Ты так думаешь? – усомнился Ильяс.
– Конечно. Пять раз за день при такой жаре. Пять! – Марат показал растопыренную пятерню. – На такое способны либо молодожены, либо любовники.
– Может быть, они и есть молодожены. – Ильяс вновь прильнул к перегородке.
– Тогда мужу все равно не повезло. Женился на бляди. Почти все неверные бабы такие. Каждая вторая думает не головой, а кошелкой. Они бросают детей, изменяют мужьям, трахаются где попало: в подворотнях, в подъездах, в машинах. И все им мало, стервам. Каждый день подавай новый член.
Ильяс мечтательно заулыбался, прислушиваясь одним ухом к речам товарища, а другим – к происходящему в соседнем номере.
– Угомонились, – доложил он. – Разговаривают. У женщины теперь голос тихий-тихий, бархатный-бархатный, а как она до этого орала, как орала, что ты! – Ильяс горестно покачал головой. – Эх, мне бы прокатиться на такой бойкой кобылке.
– Ей сразу двух наездников нужно, – авторитетно заключил Марат. – Лучше даже трех.
– Да, она просто ненасытная. Хочу ее, уй как хочу. И Аллах услышал мои молитвы.
– Да? – оживился Марат, подброшенный с кровати, словно пружиной. – Ее мужчина уходит на почтамт. Оставляет ее одну, голенькую, тепленькую… Мокренькую…
– С кошелкой, полной горящих угольев. – Ильяс шумно сглотнул слюну. – Думаю, она не станет возражать, если мы слегка притушим пожар. От нее не убудет. Полчаса нам хватит, как думаешь, брат?
– Нам пяти минут хватит, – пропыхтел Марат, не попадая от волнения ступнями в туфли.
– Вот только как быть, если она с двумя не захочет? Вдруг ей вздумается из себя целку строить?
– А пистолет на что?
– О! Правильно, брат, – обрадовался Ильяс, навинчивая на ствол «макарова» самодельный глушитель с кустарно сделанными отверстиями.
Чуть ли не поскуливая от нетерпения, горячие кавказские парни дождались, пока стихнут шаги вышедшего из номера соседа, досчитали для верности до ста и выскользнули в коридор.
Заготовленная для Хвата улыбка Алисы пропала даром. Ее стерла чужая пятерня, пропахшая луком и табаком. Толкнув девушку ладонью в лицо, Ильяс добавил ей ногой в коленную чашечку и прошипел:
– Так это ты, тварь, тут концерты устраивала? Ну, здравствуй. Не ожидала, что снова встретимся, да?
– Пошел вон! – потребовала Алиса, еще не до конца сообразив всю опасность происходящего. Пока что она реагировала на наглое вторжение, как реагируют большинство голых женщин, то есть скорее стыдливо, чем испуганно.
– У-тю-тю, какая сердитая, – захихикал спутник Ильяса, тесня Алису в глубь номера. – Разве с гостями так обращаются? И где твои хлеб-соль?
– Где радушие? – подхватил Ильяс, снова и снова растопыривая вонючую пятерню левой руки. Правая сжимала пистолет.
Сообразив, наконец, что сейчас нужно не наготу свою прикрывать, а жизнь спасать, пока не поздно, Алиса приготовилась заорать во все горло, но тут безжалостный удар в живот надолго лишил ее дыхания и способности передвигаться самостоятельно. Скорчившись, как при приступе аппендицита, некоторое время она видела перед собой лишь огромный кулак, унизанный перстнями, потом где-то за ним возникло чье-то расплывающееся лицо, потом ее голову приподняли за подбородок и насмешливо поинтересовались:
– Слушай, тебе за сегодня надрываться не надоело, а? Кричишь-кричишь… Оглохнуть можно.
Мозги Алисы соображали туго, и все же она поняла, что к ней обращается тот самый парень, который сидел за рулем во время поездки из Москвы в Чечню. Надо полагать, его звали Маратом: именно так обращался к дружку Ильяс. Бубнил, нависая над согнувшейся в три погибели Алисой:
– Вяжи суку. И рот ее поганый чем-нибудь заткни.
– Ну нет, рот мы ей затыкать не станем. Он нам еще пригодится, правда, красавица?.. А?.. А?.. – Наградив девушку парой оглушающих затрещин, Марат продолжал тем же дружелюбным, почти воркующим голосом: – А связать ее можно, почему бы не связать… Ей же самой лучше будет, если трепыхаться не придется, верно я говорю, красавица?
Его грубые пальцы вцепились Алисе в волосы, вынуждая ее распрямиться. Прошелестел, затягиваясь на шее, ремень. Зайдя девушке за спину, Марат намотал свободный конец ремня на кулак и рванул его на себя, как бы проверяя на прочность. Кругозор Алисы моментально сузился до черного пятна перед глазами. Ей показалось, что ее выгнутый назад позвоночник вот-вот хрустнет, не выдержав напора, но в этот момент Марат ослабил свой импровизированный поводок.
– Руки за спину, – скомандовал он, пожирая взглядом скрипичные изгибы женского тела, пойманного в петлю. – Давай сюда свой ремень, брат. Стянем ей локти потуже, чтобы не вздумала царапаться.
– Ага, сейчас, – обрадовался Ильяс. Он действительно взялся рукой за брючный ремень, на мгновение опустив неправдоподобно длинный ствол своего пистолета.
У Алисы не было ни сил, ни воли сопротивляться этим ублюдкам, выследившим ее в Моздоке, но она понимала, что другой такой возможности не будет. Нужно собраться. Нужно дать отпор. Девушка такого человека, как Михаил Хват, не имеет права расслабляться и получать удовольствие, как это рекомендуется делать большинству женщин, если изнасилование неизбежно.
Ее резко запрокинутая назад голова врезалась в улыбающиеся губы Марата. Пойманная сзади за локти, она подпрыгнула, выбросив вперед сведенные вместе ноги.
– Уп-п!
Ильяс, получивший неожиданный толчок в грудь, опрокинулся навзничь. Его пистолет издал странный звук, напоминающий механическое пуканье робота, если бы, конечно, роботы умели совершать нечто в этом роде.
Только тогда Марат сообразил, что в его распоряжении имеется тот поводок, с помощью которого легко укротить взбунтовавшуюся пленницу. Это был ремень, свободным концом которого парень поспешил завладеть опять. Постанывая от натуги, он уперся коленом в поясницу Алисы, затягивая петлю на ее шее.