Генератор чудес
Шрифт:
Но скоро профессор успокоился: он выяснил, что каждый класс требует только некоторого сдвига шкалы, введения определенной поправки, постоянной для всех волн.
Тогда он стал определять эти поправки для разных классов. В лаборатории, кроме кроликов, собак и других млекопитающих, появились самые разнообразные животные - моллюски, рыбы, лягушки, насекомые, змеи, птицы...
Были найдены и другие интереснейшие закономерности. Каждая из них требовала специальной серии исследований и в эти первые дни работы с "ГЧ" Ридан не скупясь уделял им необходимое время, то и дело прерывая свою "градуировку".
Сейчас все пошло иначе. Ридан уже не отвлекался, какие бы новые мысли не приходили ему в голову. Он просто спешил. Да и сама работа его приняла
Но если влияние очередной волны не обнаруживалось через пять минут, Ридан пропускал запись в своей тетради: эти волны будут расшифровываться потом, во "втором туре" градуировки; теперь его интересовали только быстро наступающие реакции организма.
– Почему?
– спросил его как-то Николай. Он частенько навещал профессора, с большим интересом наблюдая за его поистине волшебной работой.
– Чтобы определить общие закономерности, - уклончиво отвечал Ридан, надо ведь переходить к человеку. А если я буду изучать действие всех частот, мне не хватит жизни, чтобы проградуировать шкалу до конца. Сейчас нужно выяснить, на каких ее участках расположены те или иные группы функций... Вот если бы у меня было двадцать "ГЧ"... Но это еще рано...
Это было убедительно, но... непонятно. Для чего нужны эти "участки"? И почему Ридан с такой тщательностью все-таки проверяет все частоты, боясь пропустить малейшее движение стрелки? Создавалось впечатление, что именно среди быстрых реакций организма Ридан искал нечто вполне определенное.
Кроме того, основные закономерности уже определились, и их, по мнению Николая, было вполне достаточно, чтобы перейти к человеку хотя бы на простейших функциях. Ведь не собирается же Ридан уже сейчас, до "второго тура градуировки", приступать к лечению какой-нибудь определенной болезни! Такая непоследовательность была бы совершенно несвойственна профессору.
Нет... Николай видел, что Ридан своей упрощенной градуировкой упорно ищет в шкале "ГЧ" что-то очень простое и очень важное... И, по-видимому, не находит. Этим и объясняется его сосредоточенность в последнее время. Николай хорошо знал, что значит в научной работе искать и не находить то, что непременно Должно быть найдено!
Но что же именно, и почему с такой напряженной поспешностью искал теперь Ридан?
Однажды он поймал Николая, привел его к себе в кабинет и начал путанный разговор, смысла которого Николай долго не мог уяснить.
– Сейчас вы услышите вопросы профана, - начал он с отчаянием в голосе.
– Скажите, можно ли... скажем так... изменить луч генератора так, чтобы он приобрел... обратное значение?
– Как обратное значение?
– Ну, или отрицательное, что ли... Николай Арсентьевич, дорогой, я понимаю, что говорю какие-то глупости. Но что же делать! Постарайтесь меня понять. Волны "ГЧ" приводят нервные клетки в деятельное состояние, возбуждают их, это вы знаете. Но физиология организма основывается не только на возбуждении тех или иных нервов и функций, а и на торможении их.
Разговор этот кончился ничем.
Николаю показалось только, что профессор так и не коснулся того главного и значительного, что заставило его впасть в столь откровенную растерянность.
Ридан же понял, по крайней мере, что нужное ему решение не прячется в радиотехнике. И это уже было хорошо.
– Значит, - задумчиво заключил он, - чтобы получить эти тормозные реакции, нужны... просто другие волны. Странно. Пока я их не обнаружил. Но если найду, то, возможно, что наши представления об этом процессе придется менять, ибо это будет означать, что торможения, как такового, не существует, а есть лишь иная ферма возбуждения. Что ж, буду искать дальше.
И вот он ищет, ищет...
Он перечитывает труды Павлова, - всё, что относится к процессу торможения, им открытому. Всё это - не очень ясно. Торможение - процесс противоположный возбуждению. Какое-то внешнее воздействие, принятое "антенными" - периферическими нервами (Ридан уже творит новую, радио-физиологическую терминологию), возбуждает нервный центр, клетку. Потом возбуждение прекращается и в клетке начинается обратное явление торможение. Чем больше возбуждение - тем сильнее торможение. Утомление. Исчерпывание запасов энергии. Это понятно. Но торможение, утверждает Павлов, может иррадиировать - распространяться, захватывать соседние клетки, переходить на другие участки мозга. Что это значит? Как утомление может захватывать клетки, которые до этого не работали?! Как представить себе утомление без работы? Может быть это - химия? Отравление? Работа нервных элементов порождает какие-то токсины, они просачиваются в окружаюшие ткани и поражают соседние нервные клетки, как бы отравляют и парализуют их? Нет, это допущение уже опровергнуто. Даже у Павлова есть факты, говорящие о том, что торможение появляется в некоторых случаях сразу, изолированно, без предварительного раздражения соседних участков мозга.
Все это еще можно объяснить, если мы имеем дело с условными рефлексами, то есть какими-то нервными связями, образующимися между разными, и вначале независимыми один от другого центрами мозга. Эти связи, природа и реальная форма которых так и остались невыясненными, создаются в процессе жизнедеятельности всякого животного. Только благодаря им животное "узнает", как вести себя, как жить, чтобы не погибнуть.
Но у Ридана совсем иные задачи. Он не изучает ни рефлексы, ни вообще высшую нервную деятельность. Он игнорирует их. Ему не нужны никакие естественные или искусственные "сигналы" - побочные раздражители, чтобы вызвать у животного действие какой-либо функции. Минуя все это, он возбуждает непосредственно нужный ему центр мозга. Собака у него начинает выделять слюну, не видя никакой пищи, без всяких условных сигналов, - только под действием волны определенной частоты.
Он пробует такой опыт. Ставит "свежую" собаку перед "ГЧ" и дает уже найденную "слюнную" волну максимальной мощности. Сразу же слюна начинает течь струей в пробирку, приспособленную к фистуле на щеке собаки - по всем правилам павловской техники. Через несколько секунд течение иссякает, теперь падают все более редкие капли, наконец устанавливается равномерное отделение слюны - около тридцати капель в минуту, - по-видимому, максимум того, что может вырабатывать железа, израсходовавшая накопившийся ранее запас.