Генетика любви

Катрин Селина

Он так и замер, не зная, шагнуть ему вперёд, к плите, чтобы положить очередную порцию макарон с креветками, или развернуться и посмотреть на братьев отца. Толпа ледяных мурашек пробежалась по телу вдоль позвоночника до основания хвоста. После урока биологии у третьеклассников и встречи с матерью Ланса и Лотта он несколько часов тщетно уговаривал себя заняться делом и поработать.

Голова отказывалась нормально думать, всё буквально валилось из рук, числа не хотели сходиться, а статья коллеги казалась какой-то бессмыслицей. Всякий раз, когда Себастьян закрывал глаза, он видел тонкую фигурку Ориеллы Мэрриш с полной грудью, слышал её мелодичные

горьковато-сладкие цветочные эмоции и мечтал коснуться коротких волос, как это делал ветер. Даже ночью возбуждённое подсознание подсунуло ему образ Ориеллы, словно она была единственным источником прекрасного в этой жизни.

И это её «как же хорошо-о-о…» у озера! Стоило вспомнить, как слова сорвались с мягких губ, во рту пересыхало, а кровь в жилах начинала течь быстрее. В мыслях Себастьяна крутилась болезненно-навязчивая идея заявиться на порог поместья Мэрриш в качестве школьного преподавателя и доброго соседа. Теперь-то у него были почти все основания якобы случайно напроситься в гости…

«И что ты сделаешь дальше?» — насмешливо фыркал внутренний голос.

Себастьяну явно не мешало бы в профилактических целях побиться головой об стену за грязные мысли о чужой жене, но так отчаянно хотелось если не сжать, потереться и зарыться носом в волосы, то хотя бы просто побыть рядом и послушать аромат её эмоций.

Неужели после встречи с Ориеллой у него настолько всё написано на лице?!

Профессор астробиологии и межгалактической генетики медленно обернулся.

— Да-да, и желательно, чтобы у дамы детей было несколько, — подхватил эстафету издевательств Стефан.

— И она вкусно готовила, но это опционально, — хохотнул Софос.

«Я понятия не имею, умеет ли Ориелла готовить», — рвались с губ Себастьяна слова, но он мужественно взял себя в руки и переспросил:

— Что?

Близнецы перевели на него искрящиеся смехом взгляды:

— Нет, ну а что? Ты как только слышишь, что у дамы есть дети, так бросаешься всеми правдами и неправдами знакомиться и брать кровь для опытов. Вон, даже нашу ларчанку Рорину вниманием не обошёл! Эй, Себастьян, выдыхай. Шутим мы так. Ты чего такой серьёзный-то?

— Ничего. — Себастьян поставил тарелку с едой на стол и помассировал гудящие виски. — Пойду, пожалуй, поработаю.

Весь вечер Касс-младший провёл в исследованиях крови тех цваргов, которые добровольно согласились поделиться биоматериалом. Куда бы Себастьян ни летал, везде с собой возил переносную мини-лабораторию, хотя «мини» она была только по сравнению с той гигантской, что ему выделил ректор Академии. Обычно молодому профессору астробиологии нравилось зарываться в работу, вычленять гены с мутациями, анализировать медицинские карты гуманоидов и сопоставлять карты ДНК представителей разных рас, но сегодня толком ничего не получилось сделать: насмешливые замечания дядей попали точно в цель.

Мысли нет-нет, но и съезжали в сторону одной прекрасной замужней цваргини. Как назло, в памяти отчётливо возникала их первая встреча у озера.

«Мне кажется, он уже давно ко мне ничего не испытывает».

Себастьян постарался переубедить её, даже не зная супруга, просто потому что это казалось правильным. К сожалению, позднее господин Мэрриш произвел на профессора неприятное впечатление. Он принялся отчитывать жену так, словно она нерадивая прислуга, а слух царапнуло обращение

«мышка», обозначающее мелких невзрачных грызунов с длинным голым хвостом. Каким же слепцом надо быть, чтобы такую женщину назвать мышкой?

Если бы Себастьяна попросили сравнить Ориеллу с кем-то из мира животных, то он, не сомневаясь, ответил бы, что это самая грациозная и длинноногая лань, которую ему когда-либо приходилось встречать. Одни миниатюрные лодыжки в летних босоножках напоминали о хрупкости и беззащитности цваргини. Плавная, полная достоинства, но при этом пугливая, стоило вспомнить, как торопливо она попрощалась с ним на заднем дворе школы. И тонкая шея с часто пульсирующей жилкой… такую бы целовать и целовать.

«Мы поняли, что тебя только замужние дамы с детьми интересуют», — набатом звучал голос дяди в голове.

— Да что ж за наваждение такое-то?! — сердито пробормотал Себастьян, ударив ладонью плашмя о столешницу. — Может, собраться и переехать в квартиру на южном полюсе? Там, по крайней мере, никто не станет рыться в документах и высылать букеты от моего лица.

«Тогда ты будешь далеко от Ориеллы», — резонно заметил внутренний голос.

Себастьян шумно выдохнул и мужественно принял решение не беспокоить соседку, но факт того, что до неё можно пешком добраться за каких-то полчаса, приятно грел душу и не давал сорваться на собственную жилплощадь.

Касс растёр лицо и с изумлением обнаружил, что за попытками чем-то себя занять и отвлечься наступил уже второй час ночи. Голова гудела от непристойных, но таких притягательных мыслей. Профессор решительно отложил все научные статьи в сторону, переоделся и отправился на пробежку в предгорье.

«Поддержу форму и засну быстрее», — сказал он мысленно, застёгивая спортивные кроссовки.

***Ночь была прекрасна: звёзды бриллиантовой крошкой усыпали чернильный небосклон, прохладный ветерок трепал волосы, затянутые в небрежный низкий хвост, пробирался под футболку и охлаждал разгоряченную от бега кожу. Себастьян специально выбрал маршрут посложнее с километровым перебросом, чтобы мышцы как следует потрудились.

Вверх по склону. Вниз. Вверх. Вниз.

Острые камни попадались то тут, то там, но благодаря правильной технике бега и постановке стопы, качественной трекинговой обуви и острому зрению, характерному для всех цваргов, он спокойно преодолевал расстояние. Ко всему, ночь выдалась явно особенной: жуки-роговики засияли тёплым оранжевым светом и закружились в брачных танцах. В полевой траве их было плохо видно, зато чуть выше, где растительность переходила в густой мох и редкие пучки вереска в трещинах между породой, жуки напоминали крохотные летающие огоньки.

Себастьян ловко перепрыгнул через внушительный серый валун и оказался на относительном плато: багульник здесь рос чуть выше колена. До озера оставалось метров пятьсот, не больше, но благоухание этого места так напомнило Юнисию, по которой он уже успел соскучиться, что мужчина стянул влажную от пота футболку, бросил на землю и растянулся прямо поверх, сунув травинку в рот.

Наконец-то тревоги улеглись.

«В ближайшее время надо будет провести ещё несколько лекций по биологии для младшеклассников, после чего получить контакты многодетных семей от Планетарной Лаборатории, и можно будет возвращаться домой. Интересно, корректно ли будет наведаться к Ориелле в поместье, чтобы попрощаться?»