Генезис
Шрифт:
— Да, так мне и кажется. Ни ей, ни даже всему галактическому мозгу не под силу подсчитать по отправным условиям, чем закончится развитие какой-либо ситуации, в которой участвуют люди. Поведение человека хаотично. Однако и в хаотических системах присутствуют структурные элементы, сдержки, противовесы. Просмотрев огромный объем вариантов, можно обнаружить несколько глобальных законов и выяснить, какие направления лучше, какие хуже. — Он поболтал остатком портвейна в бокале. — Но с какой целью? Во внешней Вселенной больше не осталось людей. Их нет уже… сколько бишь миллионов лет? Нет,
— И я. — Лоринда допила вино. — Знаете, я вдруг стала очень быстро уставать.
— Я тоже. Может, пойдем поспим до вечера? А потом закажем на ужин что-нибудь особенное, и в голове у нас прояснится.
Она на миг коснулась его руки:
— До вечера, мой милый друг.
Ночь была юная и нежная. Над садом светила полная луна. Вино улучшило их настроение, тоска отступила. Гравий на дорожке ритмично похрустывал под ногами — Кристиан и Лоринда танцевали, вместе напевая мелодию вальса. Потом, смеясь, сели у пруда, залитого светом. Рядом лежала гитара — Кристиан успел на миг надеть амулет и отдать ему нужную команду. Теперь он взял инструмент в руки. Никогда не видел он ничего прекраснее, чем лицо Лоринды в лунном сиянии. Он спел ей песню, которую сочинил давным-давно, когда был смертным человеком.
Задавайте ритм, танцоры: Лета возвестим приход! «Жизнь ценней, чем злата горы: Трать легко и без разбору», — Скрипка весело поет.
Срок весенний быстротечен, Год промчится день за днем. Пусть закон бесчеловечен, Краткий миг увековечен В танце буйном и шальном.
Нам ли ждать в смиренье кротком? Наш удел — веселый пляс. Сбрось тяжелые колодки, Поцелуй меня, красотка! Струны и ветра — за нас!1
Потом она вдруг оказалась в его объятиях.
8
Там, где холмы над рекой были выше всего, на крутом склоне, деревья росли негусто. Калава направил шлюпку к берегу. Рабы, сидевшие на веслах, закряхтели от двойной нагрузки. Пот ручьями стекал по их тугим, обтянутым кожей мускулам: в этот день солнце пылало в небе, лишь наполовину затянутом облаками. Вот днище шкрябнуло о песчаную отмель.
Калава велел двум матросам оставаться стеречь лодку и гребцов, а сам с четырьмя другими и Ильянди спрыгнул на мелководье, выбрался на сухое место и стал карабкаться вверх по склону.
Лезть пришлось долго, но зато с гребня открывался такой вид, что у Ильянди пресеклось дыхание, а кто-то из моряков восхищенно выругался. С северной стороны земля уходила из-под ног еще обрывистее, так что они смотрели сверху на кроны деревьев, что росли у подножия гряды. Вдаль тянулась равнина, покрытая где зеленым, где бурым. Ее пересекала река — вода блестела, как обнаженный клинок, — текшая от дальних холмов, едва видимых в дымке, и иззубренной стены гор за ними. В вышине парили два мечекрыла — стерегли добычу. Могучие облака были пронизаны лучами света, и оттого в их белизне шевелились тени. Воздух здесь был почему-то прохладнее, а запах трав взывал к мыслям о благословенном.
— Дивно здесь, дивно, как в Закатном Королевстве, о коем говорят саги, — прошептала наконец Ильянди.
Стройную ее фигуру облегала мужская рубаха, на ногах были сандалии на высокой подошве, — так подобало одеваться вилку, вышедшей в странствие. Ветер трепал ей короткие локоны. Медная кожа взмокла и пахла почти так же, как полуночно-черное тело Калавы, но устала Ильянди не больше, чем любой из ее спутников.
Матрос по имени Урко хмурил брови на деревья и плотный кустарник, росший повсюду. Лишь там, где поднимались путешественники, было чище, — возможно, там когда-то сошел оползень.
— Больно тут много лесов, — буркнул он.
И впрямь, где бы они ни причаливали, идти было тяжко. Об охоте, столь легкой у взморья, пришлось позабыть. По счастью, река кишела рыбой.
— Дровосеки это исправят, — прогромыхал Калава. — А потом — что тут будут за фермы!
На миг он замечтался о будущем, потом вернулся с небес на землю:
— Теперь повернем обратно — мы уже довольно видели. Три дня нас не было, и еще, мыслю, дня два будем спускаться вниз по течению. А то как бы на корабле не забоялись.
— Придут новые корабли и с ними — новые исследователи, — сказала Ильянди.
— Воистину. И первых приведу сюда я.
Справа в зарослях раздался треск, да такой громкий, что перекрыл посвист ветра.
— Это что еще? — прохрипел Тальтара.
— Какой-то крупный зверь, — отозвался Калава. — Будьте начеку.
Моряки выстроились в цепь. Трое держали в руках копья, четвертый снял со спины самострел и изготовился к бою. Калава махнул Ильянди рукой, чтоб укрылась за их спинами, и вытащил меч.
Тварь из кустов выбралась на открытое место.
— А-ах! — взвыл Йарвонин.
Уронив копье, он хотел уже броситься прочь.
— Стоять! — рявкнул Калава. — Урко, кто побежит — стреляй, если я его сам не зарублю! Держите строй, сукины дети!
Существо остановилось. Сердца у моряков бились, как молот о наковальню, но никто не шевельнулся.
А устрашиться было чего. Росту в нем имелось на голову больше, чем в самом высоком мужчине, но голова та не имела лица — только жуткую гладкую маску. По бокам торчали четыре толстые руки, причем кисти двух из них были совершенно изуродованы. Даже горб на спине не скрывал могучей силы. На глазах у странников тварь выпустила третью ногу, чтобы лучше стоять на неровной земле. Нагая она была или же закована в доспехи, но в сей светлый день ее окутывал полумрак.
— Держитесь, ребята, держитесь, — проговорил Калава сквозь стиснутые зубы Ильянди ступила на шаг вперед. Лицо ее было невероятно спокойным. — Госпожа моя, что это?
— Полагаю, что бог или посланец богов. На ветру ее было еле слышно.
— Демон, — простонал Эйвала, хоть и не стронулся с места.
— Нет, едва ли. Мы, вилкуи, немного знакомы с подобным. Но воистину оно не пылает пламенем, и не думала я, что встречу такое в этой жизни…
Ильянди глубоко вздохнула, стиснула на миг кулаки и, раздвинув мужчин, встала впереди них. Потом она коснулась побега текина, приколотого у нее на груди, закрыла глаза и опустилась перед чудовищем на колени.