Гении и прохиндеи
Шрифт:
Зачем Волошин, когда есть Солженицын
Я продолжал уже от себя: "Впечатляющая картина. Но неужели среди этой публики на одном из сияющих теплоходов не видит Распутин своего кумира Солженицына? Это ж он, наслаждаясь свободой нравов, под веселую музыку обрушил на нас потоки лжи и клеветы. Это он под лучами солнца ельцинской демократии веселит и греет "уже хладеющую кровь", в частности, и такими вот церемониями, как вручение премий. "Иначе говоря, я целиком отношу миллионера Солженицына, владельца двух поместий по обе стороны океана, к помянутой благоденствующей верхушке, и именно его, так много сделавшего для её победы, я вижу главной фигурой на лайнере, возникшем в воображении Распутина. Пушкинист Кожемяко, конечно, ничего не понял и тут: "У Бушина получается, что власти зовут вас, Распутина, персонально на лайнер "Новая Россия". И вы, соблазнившись, польстившись на приманку, предаёте товарищей-патриотов"...Повторяю: позвали Распутина не власти, не Касьянов или Волошин, - зачем, когда есть Солженицын, которому, мягко выражаясь, делить с властями нечего. Он, литературный олигарх, и позвал. И потом, разве это так невероятно, что власти иной раз и сами зовут тех, кто им нужен. Разве Кожемяко не знает, что в свое время Ельцин соблазнял то орденком Юрия Бондарева и Геннадия Селезнева, то Золотой Звездой - генерала Рохлина . И что? Один принял орденок . Другие отказались, и что было потом, всем известно...А что касается предательства, то ведь у меня о нем речи нет, это образец кожемякинского таланта говорить за других, но вот что однако пишет мне, например, Е.А.Коротких из Нижнего Новгорода: "В оценке А.Солженицына я с Вами абсолютно согласна.
Молчанием предаётся не только Бог
Сожалением, горечью пронизана и вся статья "Билет на лайнер", в которой, как уверяет все тот же Кожемяко, я "буквально изничтожил писателя". Привел бы хоть один пример если уж не смертельного удара, то хотя бы грубости. Не могут сыскать они даже вдвоем с мадам Тендитник! Действительно, как обратить в грубость такие, например, слова: "талантливый писатель"... "прославленный писатель"..."горько и больно за большой талант"... " с горечью и досадой"... и т.д. К тому же, упомянув о многчисленных наградах и премиях Распутина, я внятно сказал: "И всё талантливый писатель получил, бесспорно, по заслугам". Другой вопрос - надо ли их столько. Я также решительно отмел лживое, "под себя", солженицынское толкование распутинской повести "Живи и помни" как произведения "сочувственного к дезертиру". Это он сам, Солженицын, всей душой сочувствует и генералу Власову, и немецкому летчику, и румынскому диверсанту, орудовавшему у нас в тылу. Я писал: "Распутин сурово осудил дезертира и справедливо наказал его, виновника страшных бед." Солженицын, как всегда, врал, будто тема дезертирства была у нас запретной, и вот, мол, Распутин первый осмелился сказать словцо. Я напомнил бессмертному классику, что на эту тему были произведения еще во время войны. И в нравственном решении темы Распутин следовал за старшими товарищами, а Солженицын хочет оторвать его ото всех и всем противопоставить, как своего единомышленника. И тот, принимая из рук благодетеля чек, промолчал, не посмел защитить свою оболганную повесть.
Разрешенная смелость
Между собеседниками на страницах "Советской России" шло соревнование:
кто скажет о Бушине словцо почерней, пооскорбительней? Ну, с достижениями Кожемяко мы уже знакомы. А Распутин? О, он далеко превзошел простодушного правдолюба. Приведу лишь один, но, может быть, самый блистательный пример: "Разве не зачитывались мы "Одним днем Ивана Денисовича" и рассказами Солженицына и разве не он в "Красном колесе", показал нам роль Февраля - роль, которую мы тогда знали слабо?.. Бушин может ответить мне, что он не зачитывался и знал и что это только я зачитывался и не знал, - и это будет неправда: Бушин, по своей сыскной способности все знать, мог знать и об этом (но не написал же!), а Россия, свидетельствую, во многом жила в отношении своего прошлого в потемках". По-моему, сказано это довольно коряво: пятикратное подряд употребление глагола "знать - не знать" сбивает с толку, но многое, конечно, понятнять можно. Так вот, прежде всего, не надо бы свидетельствовать от лица всей России, если даже приятель называет тебя за кружкой пива "совестью нации" или "отцом народа". Не надо хотя бы потому, что все равно не превзойти того, кто уже давно сказал: "Моя фамилия - Россия, а Евтушенко псевдоним". Кроме того, не следует придумывать за оппонента ответы на свои вопросы и потом клеймить его: "Неправда!" Я , конечно, же не отвечу, как Распутин предполагает, что не читал "Один день" и другие рассказы Солженицына. Не только читал, но и написал о них несколько больших одобрительных статей, которые тогда были напечатаны в ленинградской "Неве", в воронежском "Подъеме", а через АНН -во многих газетах страны. К слову сказать, прочитав статью в "Подъеме", которая была напечатана с такими трудностями, какие Распутину никогда и не снились, Солженицын 2 января 1964 года поделился со мной радостью из Рязани: "Эта Ваша статья кажется мне очень глубокой и серьёзной - именно на том уровне написана она, на котором только и имеет смысл критическая литература...Жаль, что из-за тиража журнала статью мало кто прочтет" и т.д. Теперь они цитируются, например, в сборнике документом о Солженицыне "Слово пробивает себе дорогу"(М.,1998,с.59-60,129-131). Да, охотно цитируются, ибо это же были, говорю, положительные статьи: ведь поначалу Солженицын предстал перед нами в идеальном образе героя, прошедшего со своей батареей всю войну, ни за что пострадавшего ("жертва культа личности"!) и вот продолжает борьбу против несправедливости. Мало того, когда Солженицын в свое время разослал по 250-ти адресам свое известное письмо к 1У съезду писателей СССР (как потом выяснилось, насквозь лживое), то большая группа писателей в свою очередь тоже обратилась в президиум съезда с предложением предоставить Солженицыну слово на съезде, - и я был в числе тех, кто подписал это письмо (Цит.соч., с.217). Тут же, прислав телеграммы, к нашему письму присоединились, например, москвич Валентин Катаев, ленинградцы Виктор Конецкий, Владимир Соснора и другие...А где же был тогда Распутин? Нет ни его подписи под коллективным письмом, ни отдельной телеграмы. А ведь он был уже автором нескольких книг и расхваленной повести "Деньги для Марии". Да и вообще, как писал С.Залыгин, "Распутин вошел в нашу литературу сразу же, почти без разбега", т.е. с первых публикаций в самом начале 60-х годов... У помянутый В.Соснора - ровесник Распутина, был тогда автором тоже двух книг, в отличие от распутинских, не столь восторженно встреченных критикой. Он писал в своем письме: "Мне тридцать один год. Из них три года я служил в Армии, шесть лет работал слесарем на заводе, остальные годы - блокада, партизанский отряд, послевоенный голод...Мое имя смутно, мой голос слаб, но, как член Союза писателей я считаю себя вправе..."(Цит. соч., с.229). И он присоединялся к нам. А имя Распутина, может быть, именно потому, что он ни в Армии не служил, ни слесерем не работал, ни блокады, ни партизанского отряда не знал, а всё только, как отмечают биографы, писал да читал Фолкнера и Хемингуэя, Достоевского и Бунина-, имя Распутина было не смутно, и голос уже давно не был слаб... Но гораздо показательней то, что он молча сидел со своими восторгами Солженицыну - ни словечка хоть письменно, хоть устно!
– еще почти двадцать лет и подал голос только в 1988 году, к семидесятилетию кумира, когда уже было сказано: "Всё дозволено!" Глядя на смельчаков той поры, уместно вспомнить слова Маркса: "Нет большей низости, чем разрешенная смелость". Со временем стало ясно почти всё, что Солженицын писал и рассказывал о себе, оказалось ложью. Он бесстыдно и ловко провел нас. И честные люди, искренние патриоты, встретившие его появление приветливо, решительно и гневно отвернулись от него. Их оказалось много от Шолохова до Симонова, не говоря уж о миллионах читателей. Среди этих людей был и я.
Сыскное бюро Солженицына
Но не просмотрели ли вы, читатель, самую-то роскошную жемчужину в драгоценной россыпи Распутина? Вот она, полюбуйтесь еще раз: "уникальная сыскная способность (Бушина) всё знать". Вдумайтесь: писатель презрительно высмеивает стремление человека как можно больше знать, он высокомерно глумится над желанием собрата быть возможно более осведомленным, эрудированным в том, о чем пишет. Фолкнер это называл обскурантизмом, Достоевский - мракобесием. Да, прав тут правдолюб Кожемяко: "Многие даже не замечают, насколько они изменились за последнее время". Их раздражает, что есть люди, берущие примеру трудолюбия и добросовестности с Пушкина, Толстого, Горького...Им сподручней тяп да ляп: "Он есмь"... А если Распутину уж так хочется поговорить о сыске, то могу предложить
В результате созданной им системы тотальной слежки за "Новым миром" Солженицыну действительно было известно многое из жизни редакции. Знал, например, что происходило на партийном собрании: кто был, кого не было, кто как говорил о нем, зачем звонили в редакцию из райкома партии, какой разговор был у руководителей журнала с работниками ЦК и т.п. При такой налаженной работе получаемые сведения надо было как-то фиксировать, систематизировать. Он и делает это, заводит досье. Там, записано, например: "В.Я.(Лакшин) принимается Твардовским предпочтительно перед другими сотрудниками, легко вхож к нему в кабинет...В 1966 году В.Я. вступил в КПСС" и т.д. Завел папочку "Я и Союз писателей" - "Там всякие бумажонки... И доносы мне: где что про меня сказали." Так прямо и называет вещи своими именами: доносы, агенты. Солженицын не останавливается даже перед прямым воровством из редакции или у самого главного редактора нужных ему "бумажоном", но об этом на примере письма Твардовского Федину речь уже шла раньше. Вот, Валентин Григорьевич, что такое уникальные сыскные способности.Чего ж молчите?
Надо же!..Ломятся в открытую дверь
Прочитав беседу в "Советской России" двух светочей гуманизма, я надолго задумался. Как же им ответить?... Вспомнил, что есть в моей почте письмо москвички Н.А.Кочановой. Оно в защиту и Солженицына и Распутина. Может, послать им, чтобы умиротворить и на этом окончательно завершить дело? Стал вчитываться:
"Уважаемый Владимир Сергеевич! Что же Вы так остро отреагировали, что В.Распутину присудили премию Солженицына? Неужто он. Русский писатель недостоин?" Господи, ведь в эту же дверь, не понимая, что она открыта, ломится, заикаясь от волнения, и Бондаренко : "Надо же...Надо же...Надо же...Все премии России присуждаются либералам-западникам... И вдруг Александр Исаевич даёт пример литературной объективности..." Да не об этом же речь, не о премии самой по себе, я, может, сам дал бы ему 100 тысяч рублей, если были. Речь о том, из чьих рук премия. Распутин взывает: "Солженицын не нуждается в моей защите...Но умейте в великане признать великана." Мы и признаём. Точно так же, как сам Распутин признаёт "мародерское величие Чубайса". А что касается объективности, пленившей Бондаренко, то где она там, если выдают премию писателю, который и так давно с головы до ног увешан премиями и наградами, ни от одной из коих не отказался. Тут антисоветчик Марк Захаров, спалив свой партбилет, выглядит достойней.
Я читал письмо Кагановой дальше: "Зачем Вы льёте поток грязи? Это недостойно Вас. Вы мечете ядовитые стрелы в А.Солженицына: он это, он то, он поддержал Б.Ельцина и т.д. Народ тоже поддержал - ошиблись..." Да, Нина Алексеевна, народ ошибся - его, непомерно доверчивого, обманули красивыми словами "Больше социализма!"..."Долой привилегии!"... "Гласность для всех!"...Но тертый калач Солженицын не это поддержал, а кровавый расстрел своих соотечественников. Отдавая приказ стрелять, Ельцин не лицемерил, никого не обманывал. Неужели не понимаете, какая разница между словами и пулями, между потоком пустых слов и потоком крови? А что касается "потока грязи", т.е. лжи, то у Вас, как и у всех, о ком я уже говорил, нет ни одного примера. Вот я говорю, допустим, что Вы, Нина Алексеевна, к сожалению, не шибко грамотно пишете и в доказательство привожу примеры из Вашего письма:
Владимер... болезнено... перемия... отрегировали... чудовещная компания (вместо "чудовищная кампания")... экспрементировать... не выдет (вместо "не выйдет")... оставте-.-эфективен... и т. д. Я думаю, что это убедительно. Вот и Вы сделайте так же: приведите сообща сколько найдете примеров лжи, и я не только поблагодарю всех, но и готов извиниться, как не раз благодарил читателей за правильные замечания, как извинился, например, однажды перед молодым Бондаренко, которого вгорячах обложил, причем не публично, а по телефону, но извинился при свидетелях. А разве ему могло притти на ум извиниться хотя бы по телефону передо мной, его отцом по возрасту, за свою клевету в своей статье. Он может лишь писать об уважении к фронтовикам, ветеранам и т.д. Тут одно из главных различий между коммунистами и антисоветчиками с их учениками.
Дальше : "Валентин Распутин наш Русский писатель, наша надежда, наша национальная гордость..." Очень хорошо, но об этом уже много раз писали многие авторы от Бондаренко до Тендитник, причем - гораздо выше градусом. Так что эти похвалы едва ли порадуют Распутина. Нет, решил я, не стоит посылать ему письмо Кочановой.
Страсти бородатого комсомольца и бритого большевика
Вожусь я с письмами и вдруг слышу, жена говорит дочери по телефону : "Завтра масленица. Я блины поставила, приезжай!" Что? Масленица?! И меня осенило... Над о все-таки иногда во имя высших интересов нации наступать на горло собственной песне, надо! И я тотчас решил написать письмо Распутину, пригласить его на блины и с глазу на глаз объясниться. Но что такое? В писательском справочнике есть только его телефон, а адреса нет. Помнится, в былые времена там были адреса самых знаменитых писателей Фадеева, Твардовского, Симонова...А тут - словно живьем взят на небеса...Что делать? Пришлось писать на имя Кожемяко, у него даже два верных адреса -"Правда" и"Советская Россия". И вот я написал и утром 19 февраля в первый день масленицы отправил электронной почтой для верности по обоим адресам:
"Дорогой Виктор Стефанович,
помните "Послание пролетарским поэтам" Маяковского?
Товарищи/позвольте/ без позы,/ без маски,
как старший товарищ,/неглупый и чуткий,
поразговаривать с вами,/ товарищ Безыменский,
товарищ Светлов,/ товарищ Уткин.
Мы спорим, /аж глотки просят лужения,
мы задыхаемся от эстрадных побед,
а у меня к вам, товарищи,/ деловое предложение:
давайте /устроим/ веселый обед!
А, Виктор Стефанович? Благородный пример! И всё подходит! Вы там с Распутиным надрываете еще нелуженые глотки, ломаете головы, считаю ли я вас после вашей милой беседы "своими", как вы сказали, хочу ли я с вами "знаться", как выразился Валентин Григорьевич, или задумал окончательно "изничтожить" двух больших патриотов, а у меня, у не такого уж глупого и довольно чуткого старшего товарища, деловое предложение: настала масляная неделя, так приходите на блины. Жена моя Татьяна Николаевна большая мастерица по блинной части. Есть у меня в заначке и бутылочка "гжелки" нетронутая. "Кристалл"! Посидим, посудачим, подумаем, как жить дальше. Можете и Александра Исаевича прихватить с собой. Тоже рад буду. Ведь мы с ним когда-то переписывались, дарили друг другу свои сочинения с душевными надписями, нахваливали друг друга. Неужто нынешнюю нелюбовь нашу тащить в третье тысячелетие? Смешно. Да и Бондаренко не помешает, и для него блин найдётся. Право, приходите, так-то славно вечерок скоротаем.