Гении и злодеи России ХVIII века
Шрифт:
Французский архитектор Жан-Батист-Александр Леблон в 1716 году заключил с Петром «в Пирмонте (это город в Германии, расположенный в земле Нижняя Саксония) пятилетний контракт и поехал в Петербург» к Александру Даниловичу Меншикову с царской запиской.
«Доносителя сего, Леблона, — писал царь, — примите приятно и по его контракту всем довольствуйте. И помнить, чтобы без его (Леблона) подписи на чертежах не строили». Работа у Леблона пошла быстро: он составил проект разбивки Летнего сада, открыл литейные, слесарные и резные мастерские, строил дворец в Петергофе, поднял затонувший военный корабль, даже открыл первую в России архитектурную школу. Тогда у него была главная задача: составление проекта Петербурга согласно идеям самого царя Петра.
Российский «Журнал Путей Сообщения» за 1869 год описывает подробно этот проект. Город, прорезанный сетью каналов и защищенный тройным кольцом укреплений, располагался на Васильевском острове (от Биржи до Смоленского поля), на нынешней Петербургской стороне (от Малой Невки до Карповки) и в материковой части. Территория города имела очертания овала. Центр города, на Васильевском острове, занимал царский дворец, а вокруг него были дома вельмож и здания судов. Соответственно жителям разных национальностей отводился каждой — особый квартал. Рынков было спроектировано семь, мостов три, в устье Невы на Васильевском был устроен «скотопригонный» двор и на воде «битейный двор» (скотобойни). Кругом города, за линией укреплений, располагались огороды «со всякими потребами», госпитали и кладбища. В плане также значились здание «академии всех искусств и ремесел», триумфальная колонна, памятник самому царю Петру. Было там даже и «Марсово поле», только на Васильевском острове. Землю при рытье каналов архитектор предлагал употребить на возвышение почвы, на каждой улице у рогаток ставились пожарные насосы, во дворах домов — колодцы и цистерны, в каждой части города — школы, места для бирж, ярмарок и даже места для совершения казни.
Но случилось так, что Леблон, талантливый «генерал-архитектор» скончался в 1719 году, а зависть и интриги некоторых вельмож не позволили довести проект француза до его воплощения. Далее как-то заглох вопрос и строительстве города с каналами по примеру Амстердама и Венеции. Конечно, в те дни Петр был в гневе. Его идеи генерального планирования столицы оставались в тени! Академик Яков Штелин рассказывает, что по возвращении из-за границы государь, осматривая Васильевский, заметил:
— Улицы и каналы очень узки, и они даже уже каналов и улиц в Амстердаме.
Поехали к резиденту Вильде. Переговорили.
На шлюпке, вместе с Вильде, царь и советники отправились вымерять ширину каналов. Каналы вместе с набережными едва соответствовали амстердамским (идеальным).
— Все испорчено! — гневно воскликнул царь Петр Алексеевич.
Полулегендарный рассказчик сохранил такое высказывание царя, когда он ругал А.Д. Меншикова:
— Василия Карчмина батареи лучше расположены были на острову, нежели под твоим смотрением нынешние строения здесь. От того был успех, а от этого убыток невозвратный... Ты безграмотный! Ни счета, ни меры не знаешь... Черт тебя подери с островом, — и в гневе царь вытолкал Александра Данилыча за дверь.
Безграмотных в ту пору было очень много! И грамотных — намного меньше:
Но появлялись тогда в России и «грамотные». Посланник прусский Мардефельд в донесениях за 1721 год пишет о слухе, будто город будет перенесен на Васильевский остров... В 1721 году в России уже будет работать Бурхард Христофор Миних, «грамотный» и желавший трудиться под руководством великого государя.
В 1727 году генерал Миних, облеченный доверием жены Петра, новой монархини, императрицы Екатерины I представит на рассмотрение знаменитый «План защиты города Санкт-Петербурга от наводнений». Тот же «Журнал Путей Сообщения» поместил на своих страницах в 1859 году полностью этот план с приложением — чертежами самого автора, Миниха. Некий специалист Дуров, составитель «Материалов для истории строительного дела в России», называя Миниха одним из полезнейших наших деятелей пишет: «Нам до сих пор неизвестно, намеревались ли когда-нибудь привести в исполнение данный план».
«...В следующем 1728 году сие важнейшее дело с помощью Божеского исполнено и Санкт-Петербург от высоких разливаний вод открыт и в беспечность поставлен быть мог, к чему господь бог ее императорскому величеству все потребное имение в руки даровал и, памяти блаженной монарха славу умножало... так и жителям Санкт-Петербугским не малая бы корысть учинена была. И понеже (так как) содержание сего города крайнейшая важность есть, то время на то трачено должно быть и ни на какие труды и расходы смотреть не стоит».
Этот красноречивый комментарий определенно говорит об отношении Миниха к России, к ее столице и о надежде на осуществление планов, которым не суждено было увидеть свет. Теперь только для специалистов, изучающих строительные, фортификационные работы, да еще одному-двум историкам архитектуры может быть интересна папка с чертежами XVIII века.
Но генерал Миних не останавливается на одних письменных планах-проектах! Позже, в период бироновщины, он, уже как известный военный инженер, руководит par ботами в Петропавловской крепости. Начиная с 1706 года •«деревоземляные» сооружения и постройки на Заячьем острове постепенно заменялись каменными. И, конечно, размеры стройки увеличивались. При Минихе были запроектировали бастионы и соединяющие их куртины до 12 метров высотой и шириной до 20 метров. Они состояли из двух стен — наружная толщина доходила до восьми метров. Пространство между стенами бастионов заполнялась песком, щебнем, землей или отводилось под казематы с амбразурами для установки орудий. Казематы в куртинах были хранилищами оружия, боеприпасов и помещениями для солдат гарнизона.
Итак, давайте послушаем опытных питерских экскурсоводов: «В 1730-х годах под руководством Миниха возведены дополнительные укрепления — равелины: Алексеевский (с западной стороны) и Иоанновский (с восточной). Это название было дано ему в честь старшего брата Петра I — Иоанна Алексеевича. Между равелинами и основной частью крепости проходили широкие рвы, заполненные водой (они были засыпаны в конце XIX века). По концам рвов стояли заградительные устройства — бо-тардо, которые преграждали путь возможному вражескому десанту... Петербургская (Петропавловская) крепость, усиленная Кронверком (вспомогательным укреплением) являет собой первоклассный образец военно-инженерного искусства XVIII века».
Как известно, наводнения в Санкт-Петербурге, произошедшие в 1752,1777,1788 годах оставили заметный след в истории города в восемнадцатом столетии. Например, одно из катастрофических наводнений в 1777 году страшной бурей вывело Неву из берегов и к 6 часам утра 10 сентября вода поднялась до 310 сантиметров над ординаром. И вот начительная часть города была под водой! Огромный вред испытывал на себе прекрасный Летний сад: погибли почти все фонтаны, множество деревьев было вырвано с корнем. Многие деревянные дома жителей были сорваны с фундаментов и унесены стихией в море.
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь...
Так описывает Александр Сергеевич Пушкин в «Медном всаднике» наводнение, случившееся 7 ноября 1824 года. Повторялись чудовищные стихийные бедствия еще в 1924, 1975 годах, а последнее сильное наводнение отмечалось в городе на Неве в 1994 году (вода поднялась до 219 см над ординаром).
И если первые генеральные планы развития города 1716 и 1717 годов славных зодчих Трезини и Леблона были «забракованы» временем по разным причинам, но все же рассмотрены, то план фельдмаршала Миниха просто был положен под сукно. Нет даже сведений о том, как отреагировали на его проект, — каждый из городских островов защитить дамбами, а «где возможно, поднять заливные площади подсыпкой земли». Правители России просто не захотели изучить чертежи сооружений Миниха, и смета на оплату труда и материалов (всего-то на 750 тысяч рублей) так и осталась просто официальной бумагой, поданной на высочайшее имя.