Гении и злодеи России ХVIII века
Шрифт:
Еще один эпизод. Несколько сот тысяч талеров Бирон потратил на выплаты отступного родственникам последнего герцога Курляндии. При этом фаворит Бирон обязан был своим видом поддерживать блеск императорского двора, и делал он это с успехом. Как напишет Карл Рейнхольд Берк, «обер-камергер выделялся среди прочих, ибо по торжественным дням его орденский знак, звезда на груди, застежки на плече и шляпе, ключ, шпага, пуговицы на сорочке и пряжке были усыпаны бриллиантами. Он должен иметь самые отборные камни, какие только продаются знати в Санкт-Петербурге!»
При Бироне наступил настоящий расцвет придворной конюшни. Штат конюшни
На какие средства существовал знаменитый и всесильный Бирон? Официально жалованье Бирона по чину обер-камергера составляло 4188 рублей — внушительную цифру для российского генерала (для сравнения: президент коллегии получал без надбавок от 1500 до 2000 рублей; губернатор — 809 рублей), но для вельможи такого размаха это пустяк. Однако, если добавить герцогские доходы Бирона (примерно 70 тысяч талеров в год), то их не хватило бы для покрытия резко выросших доходов!
Сохранилась запись речи Бирона на следствии после его свержения. «Не могу вспомнить, сколько всего мне от Ее Величества «вещьми и алмазами» дано было, реестра этому не было. А те деньги, что были пожалованы, те держал в расходах и на выкуп деревень своих в Курляндии. А казны в руках никогда не имел и до нее никогда не касался. Которые же деньги 500 000 рублей царица при заключении мира пожаловала, то из них получил всего 100 тысяч, остальные в казне остались. От чиновников и иных никогда ничего не брал, также и от государей иностранных ничем не одарен, кроме римского императора, который пожаловал мне в графство 200 тысяч талеров. Из казны ничего не брал, а вот долги на мне имеются: в Риге — Циммерману и Бисмарку 100 тысяч, брату моему Густаву Бирону — 80 тысяч, Демидову — 50 тысяч, не считая тех 500 тысяч, которые ему еще в Курляндии задолжал. О последнем долге и не припомню, сколько Вермарну и Либману, и Вульфу с меня взять придется!"
Одним из успешных авантюристов в период Бирона стал при дворе Либман! Появился он там раньше Бирона и при Петре II одалживал деньги иностранным дипломатам. В период бироновщины он стал доверенным комиссионером и «поставщиком двора» по части ювелирных изделий и дорогой посуды. Периодически ему выплачивались крупные суммы от 20 до 50 тысяч рублей за доставку товара. Он также обеспечивал перевод денег русским дипломатам для различных нужд. Одновременно он выступал в качестве крупного купца-подрядчика, поставляющего казне вино и поташ. Бирон, которому денег не хватало, занимал их где придется, а также прибегал к услугам Либмана, задолжав ему в итоге почти двадцать пять тысяч рублей!
Вообще при бироновщине расцвела спекуляция в различных формах. Так, по данным Коммерц-коллегии, некие господа Шифнер и Вульф приняли казенные товары на сумму 720 тысяч талеров и 650 тысяч рублей — такого уровня общения с казной до этого не было ни у кого из английских купцов! Предпочтение этой «фирме» отдавалось не случайно! В Амстердаме их поручителями и компаньонами по операциям с продажей русских казенных товаров была банкирская контора «Пельс и сыновья». Именно некий Пельс выступил посредником при заключении крупного займа в количестве 750 тысяч гульденов герцогу Бирону, но, говорят, сделка не состоялась. После событий 1741 года впервые попавший под следствие Остерман признался, что через Шифнера и Вульфа уже давно переводил крупные суммы в Англию и Голландию и размещал их у банкира Пельса. В основном переводы состояли из доходов от прибалтийских вотчин Бирона. В среднем на счет Остермана поступала кругленькая сумма — в год около 100 тысяч в рублях. Владелец постоянно пользовался этими счетами.
Выяснилось, что сбережения министра находились и у английского банкира Джона Бейкера на сумму 11 тысяч фунтов, но и эти средства перевели потом в банк Пельса под 3 процента годовых.
«Дело» завершилось лишь к 1755 году! К этому времени власти простили и отпустили младшего из сыновей Андрея Ивановича Остермана,Ивана, за отцовским наследством в Голландию. Только тогда банкир раскрыл тайны: на счету Остермана к тому времени числились 10 500 фунтов стерлингов акциями Английского банка и 350 тысяч гульденов!
В 1742 году Шифнер и Вульф сообщили российским властям необходимую информацию, из которой можно представить себе бюджет и обороты пользовавшихся их доверием представителей российской элиты. Это Остерман, Головкин и даже Миних. Последний также вкладывал деньги «из процентов» и приобретал собственность — имения в Дании, например. Был ли открыт счет Бирону у Шифнера? Конечно, герцог Бирон имел дело с другими купцами. И можно догадываться, что нечего было переводить за границу, ведь герцог был кругом в долгах. После ареста Бирона он вынужденно заложил 11 своих огромных имений голландским купцам и в 1740 году по данным долгам выплатил 177 тысяч талеров.
Князь Щербатов напишет: «Исчезли твердость, справедливость, благородство, умеренность, родство, дружба, приятство, привязанность к божию и гражданскому закону и любовь к отечеству; а места сии начали занимать презрение человеческих и божественных должностей, зависть, честолюбие, сребролюбие, пышность, уклонность, раболепность и лесть».
Как это справедливо сказано в отношении Бирона и бироновщины.
13. БИРОНОВЩИНА
Как же охарактеризовать эту эпоху в истории великой империи?
Бироновщина...
Десять лет правления императрицы Анны Иоанновны, племянницы Петра Великого, вошли в учебники истории, даже не оставив нам в названии ее имени. Мнения большинства отечественных историков сходятся в главном — Бирон, фаворит, реакционер и деятель, тормозивший поступательное развитие страны. Пришедший в Россию, как и многие другие «немцы», через Петра Великого, Бирон стал одним из самых влиятельных политиков в послепетровской России. Режим нуждался в такой фигуре (фигуре фаворита). Ведь надо же было освоить огромный объем власти, которая была в руках некоторых монархов, не обладавших способностями к политике.
Как ни удивительно, именно Бирон, герцог Бирон, удачно освоил для себя и для русского двора роль временщика-фаворита и сделал презрительный народу образ символом власти, со своими правилами и границами. Бытует мнение, что именно Бирон и другие великие личности того периода (Миних, Остерман, Волынский) достраивали петровскую систему управления с неизбежными поправками в ходе борьбы за власть. Говорят, однако, что «немцы» способствовали усвоению обществом петровских преобразований. Отметим, что обладатели национального самосознания раздражались их влиянием, и это ослабляло политическую стабильность.