Гении места или Занимательная география
Шрифт:
– Спасибо! – Лина едва не теряет равновесие от порывистого движения девочки, обнявшей ее. Приходится ухватиться за тонкие плечи, чтобы самой устоять на ногах.
– Осторожнее... Умка! Я едва на ногах держусь.
Миша молча подходит и обнимает их обеих. Так, втроем, стоять намного проще.
– Умка, не спорь со мной. Идем домой.
– Но мама...
– Мама придет в себя не сию секунду. А ты когда в последний раз ела?
– Я ела, честное слово!
– Я спросил – когда? Кто вообще за тобой присматривал?
–
– Вижу я, как ты можешь. Все, пошли домой. Мы, между прочим, с Линой с поезда – уставшие, голодные.
– Да, пойдемте! – тут же прекращает с ним спорить. – Я вас накормлю! Кашу сварю – я умею!
Выросла сестричка. А он и не заметил.
– Ты красивая.
– Спасибо, – Лина улыбается. – У меня еще есть сестра-близнец, ее зовут Доминика. По-моему, она красивее.
– Неправда, – откликается в кухни Миша. – Вы обе замечательные.
– Знаешь, – Мунира заговорщицки наклоняется к Лине. – А Мишка классный. Он очень хороший, правда. Самый лучший старший брат.
– Умка, прекрати сводничать, я все слышу!
Когда прибежала соседка с радостным известием: из больницы позвонили – “Мишенька, мама очнулась! Вот радость-то. Будто тебя ждала!” – Лина отказалась идти с ними. “Идите без меня, я там лишняя буду. Потом... позовете, если нужна буду”. И, оставшись одна, связалась с Микой. После того, как у них все получилось с мамой Миши, в чем сама Лина нисколько не сомневалась – она уже почувствовала свою силу, знала, что справится, главным было успеть до того, как станет слишком поздно... Теперь ее задачей номер один снова стала Мика. Ментальный образ сестры сочился отчаянием, которое та даже не пыталась прятать. Такое впечатление, будто вместе с Мо они потеряли и Мику.
– А Мишка невесту привез! – Мунира прижимается щекой к материнскому плечу.
– Слушай ее больше, – хмыкает Михаил. Потом, посерьезнев: – Лина – Водзар. Именно она тебя и...
– А где она?
– Не хотела нам мешать.
– Позвал бы ты ее, сын. Надо поблагодарить девочку.
– Ой, мама, она такая красивая! Вот бы Мишке такую...
– Умка, да угомонись ты! Мама, это все твое нытье по поводу того, что я не женат.
– В твои годы, – слабо улыбается женщина, – у меня уже был ты. Ну, не со мной уже, конечно... Но был.
– Угу. Смотри, что происходит! Было бы лучше, если бы у меня сейчас была жена и ребенок? Мне и так хватает беспокойства за вас – за тебя, за отца...
– Нет никаких новостей?
– Нет, мам. Не знаю, что с ним. Хорошо, хоть вы нашлись. И Соня со мной.
– Да. Хорошо. Но я переживаю за Ильдара. Что-то ударило. Мне кажется, ударило по всем кифэйям, судя по твоему рассказу.
– Да, ты права. Ну, будем надеяться на лучшее. Хотя это трудно. С каждым днем... все труднее.
– Мам, ты же понимаешь? Что нам надо вернуться?
– Конечно, сын, я все понимаю.
– А тебе сейчас не стоит...
– Да и не поеду я никуда! Я Хранитель этого места, мне нельзя
– Знаешь, – Михаил невесело качает головой, – по-моему, это уже не имеет никакого значения.
– И, тем не менее, останусь, – твердо произносит Тамара Самвеловна. – По-крайней мере, пока. Слаба я еще, сын.
– Конечно, поправляйся.
– Меня с собой возьмите!
– Умка, не ной! Ты останешься с мамой.
– Ну, Мишааа...
– Кто-то должен за ней присматривать? А вдруг, снова...
– Ладно, – со вздохом соглашается Мунира.
Лина улыбается. Миша виртуозно умеет управляться с младшей сестрой. Директорский навык, не иначе.
– Спасибо тебе, девочка, – Тамара оборачивается к Лине. – Наверное, с того света почти достала.
– Да я что... – Лина принимает благодарность спокойно. – Я бы без Миши все равно не справилась.
После. Мика и Мо.
Земная твердь ударила в ноги – так, наверное, приветствует земля парашютиста в финале затяжного прыжка. Мо покачнулся, сил едва хватило на то, чтобы удержать равновесие. Огляделся – знакомый распадок, из которого он уходил. Темнеет, уже сумерки. Перевел дух. Уф, кажется, получилось. А потом его чуть не сбили с ног. Неведомый ураган налетел, сжал его крепко. В шею уткнулись, хрипло дыша. Он и сам едва дышал в таких крепких объятьях. Он узнал эти руки. Руки Рокса.
Трудно сказать, сколько они так стояли. Потом Мика разжала руки и подняла лицо к нему. Темно-синие глаза – смесь отчаяния и сумасшедшей, за гранью разумного, надежды. Она поднесла ладонь к его лицу, не касаясь.
– Можно?
Он, как завороженный, кивнул. И вспомнил свой такой же вопрос при их первой встрече.
Ее рука прошлась по его лицу – самыми кончиками пальцев, от линии роста волос, вниз, по скуле, к подбородку. И глаза все такие же. Безумные почти. Будто не ее.
– Мика, что случилось?
– Мы похоронили тебя, – странно безразлично ответила она, все так же осторожно водя пальцами по его лицу, словно не веря – своим глазам, своим пальцам.
– Как?!
– Тебя не было. Десять дней. Десять дней, восемь часов и двадцать три минуты. Ты... ты пропал. Не отзывался. Портал закрылся. Фарид... гений наш доморощенный... выдавал версии... разные. Куда тебя могло забросить. Но потом... Десять дней. Все решили, что ты... Что мы тебя больше не увидим. Никогда.
– А ты?
– А я ждала. Здесь.
Неизвестно, кто из них сделал первое движение. Но в следующую секунду они уже целовались. После этого холода... после того, как он закрыл глаза умершему у него на руках отцу... после едва не выпившего его до дна общения с Потаном... и после того страшного места... Мо это было просто нужно! Живое тело, теплые губы. Его ждали. Ждали, черт побери! И все остальное было сейчас не таким важным, как это. Что он нужен кому-то. Он нужен ей.
А она отвечала ему. Жарко и неумело. Не отталкивала, не спрашивала ни о чем. Только обнимала крепко и целовала в ответ. Будто понимала, как ему это нужно сейчас. Будто ей самой это так же нужно, жизненно необходимо. И в этот момент он верил, что так оно и есть.