Геном бессмертия
Шрифт:
— Смотрите, это же Степаныч?..
В отличие от Лейлы Корнеев слишком давно знал своего неизменного ординарца, чтоб не суметь распознать ефрейтора с одного взгляда, в любом обличии, не смотря на все еще довольно густую предрассветную тьму.
Пристально оглядев местность, выискивая не видит ли одинокого путника, кроме них еще кто-нибудь, Корнеев приложил ладони к губам и подал Семеняку условный знак.
"Старик" чуть сбился с шага, но вскоре, все так же неторопливо, потопал дальше. И только отойдя достаточно далеко от села, он, буквально на полушаге, резко присел, почти пропадая с поля зрения, а потом — одним прыжком метнулся в сторону и исчез окончательно. Как растаял… Чтобы, спустя полминуты, вынырнуть рядом
— Здравия желаю…
— Здравствуй и ты, — Корнеев радушно обнял ординарца. — Что-то случилось?! Наши все живы?
— Целехонькие, командир, чего с ними случиться… — устало присел на землю Семеняк. — Оказывается, трудное это дело — изображать хромого. Устал, аж ноги гудят… А новости у меня серьезные.
— Тогда, докладывай… Только, постарайся уложиться в пятнадцать минут. Спешить надо.
— Хорошо, — кивнул ефрейтор. — Мы обнаружили секретный аэродром с готовым к взлету транспортным самолетом… А теперь, Коля, ты сам решай: докладывать подробно, или второпях.
— Аэродром с самолетом? — задумался майор. — Где именно?
— Разверни карту, покажу.
— Показывай, — Корнеев открыл планшет. — "Лесная сторожка". Двенадцать километров, — и забормотал под нос. — М-да, как любил поговаривать английский поэт Киплинг в переводе Маршака: "Все страньше и страньше…". Так, что там у нас на часах?
Корнеев поднес к лицу светящийся циферблат.
— Угу, половина четвертого. Рассветет через два часа… Успеваем в обе стороны. Знать бы только с какого конца за эту ниточку дергать. Давай, Степаныч, подробнее.
— К объекту "Сторожка" мы вышли вместе с сумерками. По характерному запаху и иных признаках, Колесников предположил, что поле перед сторожкой, не что иное, как полевой аэродром. Тогда Малышев приказал ждать рассвета, отправив Кузьмича осмотреться. Вскоре старшина вернулся и доложил, что обнаружил неподалеку замаскированный самолет. Тот же Колесников, по описанию, со слов старшины Телегина, опознал Ю-52. Но самая важная деталь: в кабине самолета постоянно дежурит летчик.
— Дело ясное, что дело темное… — пробормотал Корнеев. — Все?
— В общих чертах.
— Теперь скажи, что по этому поводу думает Андрей. Не зря ж он погнал тебя к нам?
— Малышев уверен, что немцы будут брать вашу группу сразу, после выхода в эфир. Не дожидаясь налета и подтверждения результатов бомбометания. Он думает, Коля…
— Ясно, Андрей считает, — продолжил вместо Степаныча Корнеев, — что сырье уже погружено на машины, и как только мы радируем в штаб, фрицы немедля перевезут его в безопасное место, давая возможность нашей авиации отработать по пустому месту. Верно?
— Так точно, — подтвердил ефрейтор.
— А в данном, конкретном случае: доставят сырье на тайный аэродром, перегрузят в самолет и, как только краснозвездные бомбовозы улетят — закончат эвакуацию. И чтоб завершающая фаза операции прошла складно да гладко, немцы постараются уничтожить русских диверсантов, то есть — нас с вами, еще до подлета бомбардировщиков… Так?
— Слово в слово… — кивнул Степаныч.
— Молодец фрицы, хитро придумал, — потер переносицу Корнеев. — В штабе, значит, будут считать, что с начинкой для сверхбомбы покончено, а оберштурмбанфюрер, тем временем, обеспечит ее доставку на производство. Чтоб еще больше народу уничтожить… И мешает всем этим изуверским планам всего-то одна глупая, приманенная самим же подполковником Штейнглицем, разведгруппа. По его представлению: надоедливая букашка, комарик… Прихлопнуть ладонью и вся недолга… А х… — Корнеев поперхнулся, готовым сорваться с языка, бранным словом и бросил чуть виноватый взгляд в сторону младшего сержанта Мамедовой. — Кхе, кхе… — притворно прокашлялся майор, словно прочищая горло. — Как говорят у нас в Одессе: "Тетя Сара немножко поторопилась с оглашением завещания, дядюшка Хаим еще не вполне умерли".
Корнеев
— Итак, товарищи, давайте прикинем: что мы имеем на кону?
Он выставил перед собой ладонь и стал перечислять, демонстративно загибая пальцы.
— А вот что… Из трех объектов предполагаемого складирования сырья, нами обследованы два. Искомое не обнаружено. Это — раз… В десяти километрах от Дубовиц находится замаскированный аэродром, с готовым к взлету транспортным самолетом Ю-52. Это — два… Значит немцы готовятся к вывозу важного и не слишком тяжелого груза. Важного пассажира ждал бы штурмовик или истребитель, а для более габаритных перевозок "тетушка Ю" узковата в талии. Это — три… Аэродром оборудован в тупике единственной, ведущей туда дороги. Это — четыре… Какой отсюда следует вывод? А вот какой: стратегический груз спрятан где-то в пределах Дубовиц, даже если и не в самом монастыре. Искать дальше нет смысла, а лучше спровоцировать немцев к действию… Как-то так, братцы… Но, прежде чем выходить в эфир, будем думать: где замыкается капкан и как лучше всего перехватить груз? У кого какие будут по этому поводу соображения?
— Как перехватить грузовики я не знаю, — отозвался ефрейтор Семеняк, — а вот на счет наброшенной фрицами петли, предположение имею. Видел, идучи к вам. Сидят в засаде, комаров кормят.
— Где именно? Сколько? Как вооружены?
— Да как раз на той самой дороге, что ведет к аэродрому и затаились. В километрах трех от опушки, и — соответственно: в восьми от "сторожки". Там аккурат поворот небольшой, но скрытый и осмотрительный водитель обязательно притормозит. Место хорошее, скрытное… Сколько человек в засаде, не видел — ночь на дворе. Со мной двое фрицев разговаривали. Да в кустах я сопение еще примерно троих слышал. Точнее не скажу. Может, статься: остальные чуть дальше сидели. Или — вели себя потише… Оружие, у тех двоих, штатное. Максимум — пулемет установили. А много с него в лесу толку? Шум один…
— Вот и ответ на вопрос… — нервно почесал левую ладонь Корнеев. — Это к удаче… Спасибо тебе, Игорь Степанович. Об орденах и медалях пусть командование хлопочет, а я лично… моим посаженным отцом тебя прошу на свадьбе быть. Не откажешь?
— Не откажу, — степенно ответил тот.
Глава двенадцатая
Как только чуть забрезжило, капитан Малышев безжалостно растолкал недавно сменившегося с поста Колесникова.
— Сергей, потом доспишь. Ты остаешься с Олей. Ждите связи с "Призрак-Один". Уверен, майор Корнеев вскоре объявится. А мы со старшиной проветримся чуток. Полюбопытствуем, с какого боку фрицам сподручнее свинью подложить.
— Есть оставаться на связи. А что докладывать, если "первый" затребует обстановку?
— Вообще-то ефрейтор Семеняк уже должен добраться к ним. Но, если не смог… Доложишь то, что знаешь и запросишь дополнительный сеанс связи. Скажем, в пять тридцать и, повторно, шесть ровно. Думаю, мы со старшиной к тому времени должны управиться… О, едва не забыл спросить!.. Сергей, а ты на "юнкерсах" летать умеешь? Или предпочтительнее будет немецкого летчика в плен взять?
— Я так понимаю, командир, что речь идет о вчерашнем Ю-52? — уточнил пилот. — Увы, летать на "тетушке Ю", мне не приходилось… Но в кабине самолета сидел и с системой управления знаком. Думаю, вырулить на старт и взлететь… с минимальной загрузкой, сумею. Нам бы только за линию фронта дотянуть, а там — разберемся. В крайнем случае, на пузо плюхнемся… Транспортник не бомбовоз, не детонирует. Что касаемо захвата пилота, то воспитанники Геринга, не пехотные серые шинели. Эти сотрудничать не станут. Скинет чуток газ, при взлете, самолет носом клюнет и все — уже никто никуда не летит. А уследить за его действиями, чтобы упредить, не получится. Так стоит ли рисковать?