Геном «ликвидация»
Шрифт:
На нижнем этаже коридор продолжается, но теперь по бокам от него отходят тёмно-синие двери с решётками, а наверху также идут две линии дверей и неширокие дорожки Посередине на втором этаже пола нет. Увидев в одной из маленьких комнат нары и туалет, Хелен догадывается, что находятся они сейчас нигде иначе как в тюрьме. Неужели здесь им предстоит провести всё то время, пока солдаты не уйдут? Впрочем… если они сюда не доберутся, тесная комнатка станет настоящим спасением для неё и Алекса.
— Куда вы нас ведёте? — негромко, но настойчиво спрашивает солдат, опережая Хелен.
— В безопасное
Плащ почти стелется по полу, невысокая, но довольно крупная фигура женщины уводит их всё дальше и дальше мимо камер, пока, наконец, коридор вновь не переходит в лестницу, ведущую вверх. И на втором уровне их снова ожидают двери и камеры. Идя по левой стороне, женщина отсчитывает определённое число дверей и вскоре толкает одну из них, на что та реагирует скрипом несмазанных петель. Зайдя в комнату и пропустив путников, женщина сразу закрывается изнутри.
В этом помещении их ожидает почти полное отсутствие предметов мебели. Вместо нар и туалета обнаруживается лишь кресло, похожее на родильное, но явно не предназначенное для этой цели. В окружении потрескавшихся стен и слетевшей на пол штукатурки оно точно перестаёт быть на него похожим. Из решетчатого окна пробивается слабый сумеречный свет. Хелен чувствует, как по телу расползаются гадкие мурашки от одного только представления, для чего это кресло могло предназначаться и что на нём могли делать. Под ногами, на плитке, разбросаны бурые пятна краски или чего-то ещё. Но внимание девушки довольно быстро переключается на женский голос. Ничуть того не смущаясь, незнакомка опирается спиной о сиденье и говорит:
— Я видела вас. В этот и прошлый раз. Вам не повезло попасться на солдат, ведь обычно они не такие частые гости.
Голос её начинает скрипеть, как петли той самой двери. На лице женщины пробиваются морщины, хоть Хелен и не может дать незнакомке больше пятидесяти лет. У той довольно подтянутое лицо и горящий взгляд. Горящий будто бы неясным безумием. Она смотрит широко раскрытыми глазами и часто моргает. И Хелен на секунду понимает, что перед ними может вполне оказаться сумасшедшая, решившая запереть их с Алексом здесь, пока не кончится воздух. Если она живёт здесь, в этом забытом всеми месте, вдали от цивилизации, одна, и не такое может произойти. Как она умудряется прятаться каждый раз? Как она умудряется не скатиться с катушек?
— Но я сразу поняла, что вам есть, что скрывать. Ты ведь не обычный солдат, не правда ли? Если был бы, убил меня сразу, как увидел, — женщина хмыкает и утирает губы рукавом плаща.
— Да, в данной ситуации я не заодно с теми, кого мы видели на улице, — сухо отвечает Алекс. — Почему вы решили помочь нам? И как мы поймём, что солдаты ушли и мы тоже можем? — он явно дожидается чётких инструкций, вместо того, чтобы поблагодарить, пока:
— Спасибо, что помогли, — несмело улыбается Хелен. Слегка нахмурившиеся густые брови женщины, единственно сохранившие свой тёмно-каштановый цвет, разглаживаются. Она тоже мягко улыбается и кивает. Какие-то мгновения взгляд её зацепляется за лицо Хелен, и незнакомка молчит. Лишь переведя глаза на Алекса, она продолжает, отвечая на его вопросы:
— Это уже неважно: как и
Она замолкает и по очереди оглядывает парня и девушку.
— Как вы узнаете, что солдаты ушли? — она поднимает брови, переспросив будто только что заданный вопрос, который на деле прозвучал минутой ранее.
Алекс поддакивает. Женщина отвечает:
— О! Никак.
Сердце Хелен пропускает удар.
— Как это? Но как мы выберемся?.. — в горле оказывается ком, лёгкие будто уменьшаются в объёме.
Незнакомка расправляет складки на плаще и тяжело вздыхает:
— Я бы не помогла вам просто для того, чтобы оставить здесь. Дожидаться ухода солдат мы не будем, но я выведу вас из этого здания через чёрный ход, о котором те двое точно не знают, — после сказанного она вновь поднимает карие глаза. В них отражается усталость и тоска. Хелен не может представить, по какой причине эта женщина помогает им, когда девушку гложет чувство, будто незнакомке это не нужно. Неужели виновата доброта? Неужели в этом потерянном месте на краю Баланса, где не существует официальной статистики жителей, есть такие, как она — в серых плащах, с усталыми глазами и тягой помочь незнакомцам?
На несколько секунд Хелен внимательнее вглядывается в лицо женщины.
Оцепенение проходит в тот момент, когда незнакомка, словно смутившись столь внимательного взгляда, произносит, посмотрев на Алекса:
— Пойдёмте. Времени мало.
Алекс и Хелен молчат. Это похоже на сговор, когда ни один из них не решается произнести ни слова. Слышатся только шаги трёх людей, спускающихся по лестнице. Внизу женщина толкает ещё одну дверь, уводя путников в более узкий коридор, и в этот раз почти тёмный. Лишь лампочка над дальней дверью жужжит и отбрасывает слабый свет. Здесь вряд ли ходит много людей. Этот путь известен этой женщине и, возможно:
— Вы живёте тут одни? — спрашивает Хелен словно сама у себя, видя только самую макушку незнакомки, идущей впереди. Сама того не осознавая, девушка хочет нащупать во тьме руку Алекса, чтобы убедиться, что он здесь, но может лишь изредка сталкиваться с ним плечом и быстро извиняться.
— Я не могу вам рассказать всё. Какова гарантия, что вы не вернётесь в Баланс и не доложите остальным? Я лишь скажу, что раньше жила в Балансе с мужем и ребёнком. До тех пор, пока мы не решили вырваться отсюда в Хаос. Дитя он спас, но вот сам попался. А я успела скрыться и с тех пор живу здесь.
— Но почему вы захотели сбежать? Это связано с тем, что одного родителя убивают?
Но вопрос Хелен остаётся без ответа. Ещё одна дверь открывается крепкой рукой незнакомки. Второй она машет в сторону выхода. После мрака коридора даже искусственное освещение улицы режет глаза. Хелен с удовольствием вдыхает уличный воздух, не спёртый, не пропитанный грязью и пылью, а сухой и приятный.
Женщина не выходит из коридора и не отвечает на вопрос, но мотает головой в сторону выхода. На этом всё.