Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы

Жуков Георгий Константинович

Поэтому вопрос политработы, именно политработы, партийной работы, вопросы единоначалия — это нет спора, конечно, должно быть единоначалие, надо укреплять это единоначалие. Но, товарищи, нельзя под этим лозунгом скрываться, чтобы дрожали перед самодурами. А посмотрите, сколько самодуров еще есть на заводах, в партии есть самодуры, но там их легче поправить, там свободная критика. Если он заикнется, что это подрыв единоначалия, здесь его уволят. И вы знаете к чему это приводит — человек потерял партийное лицо и начинает приспосабливаться. Это подрыв партии. Вот чего хотел Жуков. Мы его разгадали и это кончилось плачевно.

Значит, партийная работа прежде всего.

Партийная работа — командир и политработник должны работать оба в одном направлении — это строить крепкую армию, укреплять ее мощь, учить воинов искусству солдата и учить его марксистско-ленинскому пониманию событий

и строительства, которые проводятся в советской стране. Без этого, товарищи, не может быть сильной армии. Армия сильна не только дисциплиной, сильна армия не только современным оружием, армия сильна духом, сплочением и пониманием. Хорош тот солдат и хорошо владеет простым оружием, который сознательно идет в бой, знает за что он идет в бой, а тот солдат, который под страхом, он не стоит того, который идет идейным, убежденным, что он борется за правое дело, за дело партии, за дело своего народа. Это, товарищи, должно быть ясно и мы тут должны работать.

Теперь я хотел бы, товарищи, сказать, здесь товарищи выступали и выступали военные — маршалы, но я повторюсь.

Товарищи, если говорить о Жукове, я его на фронте видел и я всегда говорил Сталину о Жукове хорошее. Когда Сталин поставил вопрос о Жукове и выгнал Жукова с поста командующего сухопутными войсками, я лично не разделял этого мнения.

А тт. Конев и Соколовский на главном Военном совете, когда решался вопрос, выступили в защиту Жукова. Умер Сталин, мы сейчас же взяли Жукова в Москву, сначала заместителем, потом министром, дали ему все партийные почести, оказали ему исключительное политическое доверие. Но т. Жуков оказался несостоятельным политическим деятелем, он закусил удила и стал уже изображать нового Кузьму Крючкова, [261] который сразу по 11 немцев на пику поднимал. Во-первых, был ли такой Кузьма Крючков, а во-вторых, если был, то сумасшедший, — 11 человек не поднимешь на пику, пику сломаешь.

261

Кузьма Крючков — герой лубков времен первой мировой войны Видимо, этот образ нравился Н С Хрущеву в докладе «О культе личности и его последствиях» на закрытом заседании XX съезда КПСС он сравнивал с Крючковым И В Сталина

Нельзя так преувеличивать свою роль. Жуков начал восхвалять себя, что он не имеет поражений во всех сражениях, которые проходили под его руководством. Как же так? Не имеет поражений, а советские войска откатились к самой Москве, Ленинград в окружении, на юге откатились до Сталинграда. Кто же в этом виноват? А когда пошли в наступление, тогда Жуков герой. Это позор и Сталина. Сталин был главнокомандующим. Когда наши войска отступали, Сталин не подписывался, как главнокомандующий, а давались распоряжения, а как начали наступать, брать города, тогда стали выходить приказы за подписью Главнокомандующего всеми силами, Маршала Советского Союза Сталина. Это не хорошо для Сталина, который был в положении вождя, нужно было спокойнее смотреть и когда несчастье и делить вместе с народом горе и радость.

Жуков в какой-то степени стал копировать Сталина и даже превзошел его в этом деле.

Вы знаете, как сложилась война. Буквально на второй день мне позвонил Сталин и сказал, чтобы я вместе с Жуковым поехал в штаб фронта, который стоял в Тарнополе, и были вместе с войсками. Тов. Жуков был там дня дватри, а я непосредственно с войсками до обратного взятия Киева. Потом уже связь меньше держал, потому что надо было управлять Украиной, но конца войны приезжал в штаб 1-го Украинского фронта, видел, что такое война, переживал горести и радости побед.

Развалился Белорусский фронт, командующего расстреляли. Правда, сейчас его реабилитировали, он не изменник, но то, что он был дурак и пьяница— в этом не может быть сомнений.

Голоса: Кто, назовите фамилию?

Тов. ХРУЩЕВ. Это командующий Белорусским фронтом Павлов, который за развал фронта в первые дни войны был судим и расстрелян. Я Павлова мало знал. Я когда-то встречался с ним в Харькове на испытаниях Т—34. Он тогда был командующим бронетанковыми войсками. Я тогда же сказал Сталину, что такой командующий производит очень невыгодное впечатление. Смотрю, его назначают в Белоруссию.

Мы расстреляли и маршала артиллерии Кулика. Это был честный человек, но, конечно, ему командовать артиллерией доверить было нельзя. Я знаю, как он командовал армией, а Сталин прислал его в состав нашего фронта. Я сразу же сказал об этом Сталину, зачем его к нам прислали. Его потом освободили и расстреляли. Почему его выдвинул Сталин?

Потому, что когда под Сталинградом, в первые дни революции шли бои с казаками, тогда Кулик командовал артиллерией. Но в это время в этой артиллерии были три пушки и на это у него ума хватило, но чтобы командовать всей артиллерией Советского Союза, для этого большого дела у него уже ума не хватало… Я Сталину сказал об этом. Он мне ответил: нет, вы его не знаете, он храбрый человек. Верно, он храбрый, слов нет. Но храбрость нужна и солдату, а командующему помимо храбрости нужен еще и ум, потому что от этого зависит жизнь тысячи людей. Храбрость он может проявить и умереть, но какому дураку нужна его храбрая смерть, когда он своей храбростью положит тысячи людей. Вот так расставлялись кадры.

Белорусский фронт развалился. Я помню Киевским Военным особым округом командовал тов. Кирпонос. Это очень порядочный, хороший генерал, но он младенец для командования большими соединениями войск и фронтом. До этого он был начальником школы, но так как в то время большое количество бывшего командного состава было расстреляно, ему дали дивизию, а после дивизии дали фронт. Конечно, у него не хватало опыта и знаний для того, чтобы справиться с таким большим количеством войск. Я это видел, и когда Жуков приехал к нам, и мы с ним встретились в Тарнополе, я ему сказал. Я должен вам сказать, что он произвел на меня очень хорошее впечатление, что это человек, имеющий большой опыт. Когда Жуков от нас уезжал, я прямо-таки пожалел, потому что положение у нас сложилось тяжелое, но я не знал, что Белорусский фронт, который у нас был с правого фланга — его уже нет, что там уже люди перенарядились в свитки и уходят через болото, кто как может. Вот Жуков уехал в Москву. Я сказал об этом на Пленуме, Жуков отказаться не может, потому что на это есть документ. Немцы сосредоточили свой удар против нас (я имею в виду наш фронт), они взяли направление Волынск — Дубна. Разгорелись упорныебои наших танковых войск, где командирами были Карпезо и Рябышев. Дрались они хорошо, но силы у противника были большие. Но в направлении Дрогобыча, на этом участке немцы даже не стреляли. Они врезались таким узким направлением, как кинжалом решили разрезать наш фронт, и потом, по частям, уничтожать. Было принято решение командующим Кирпоносом и я это решение поддерживал, как член Совета, отвести 6-ую армию, командующим этой армии был тов. Музыченко. И эта армия стала отходить, хотя и не наступали.

Жуков узнал об этом и позвонил и спрашивает: кто дал распоряжение об этом? Вернуть войска, поставить на границу, задержать. Вернули войска, поставили, немцы прорвались к старой границе и когда войска стали отходить, чем кончилось это? Две армии — 6-я и 12-я — погибли, были окружены противником. Я сказал об этом тов. Жукову, но он ответил, что такое указание дал Сталин, но это сделал Жуков, он был начальником Генерального штаба и, конечно, в это время Сталин в эти дела еще не вмешивался.

Сейчас он хочет забыть это. Но он не может отказаться, что он отдал распоряжение, в результате чего погибли две армии. Теперь он герой.

Или дальше. Я несколько задержу ваше внимание. Когда противник уже подошел к Киеву, я должен сказать, товарищи, здесь прошу правильно понять меня, Власова — изменника, я его знал, он командовал дивизией, он командовал корпусом в первые дни войны, когда немцы подошли к Киеву и у нас буквально нечем было загородить и заткнуть дыру, мы назначили Власова командующим 37-й армией, и, нужно сказать, что войска под его командованием дрались прекрасно и они заставили немцев отказаться от атаки на Киев. То, что я рассказываю, можно проверить по карте, как развивались события. Немцы направили главный удар на Гомель, Чернигов, Курск. Там войска Белорусского фронта были разбиты, была разбита 5-я армия нашего фронта, которой командовал Потапов, хороший генерал, он потом попал в плен и был в плену. Немцы вышли на линию Курска, заняли Кременчуг. Вы понимаете, если по карте посмотреть, там клещи создали для всех наших войск, которые были расположены в районе Киева. На этот фронт направили Буденного командовать Юго-Западным фронтом, начальником штаба был Покровский. Мы написали предложение Сталину — вывести войска из Киева, оставить Клев, вытащить технику, выровнять фронт, усилить его таким образом, чтобы противник не мог окружить эти войска. Сталин получил это, приехал Тимошенко и отозвали Буденного. А чем кончилось? Через неделю-полторы войска были разбиты, командующий фронтом Кирпонос был убит, он взял винтовку и сам сражался. Маршал Баграмян был начальником оперативного отдела, он был в окружении, потом из окружения вышел с отрядом, а Кирпонос был убит. Вот что получилось. Жуков говорит, что я в это время не был начальником Штаба.