Гера
Шрифт:
– Есть такая потребность?
– Что с нервами? – кривится Игорь.
И Аня в этот момент вдруг понимает, что совершенно не знает этого человека и не могла даже предположить, что его тон может быть настолько ледяным.
Сашка мало изменился. Только лицо несколько огрубело и загорело. И руки кажутся крепче. Кулаки сжаты на столе.
– С нервами – порядок, – отрезает он. – Устал.
– Супруга как?
– Не знаю. Я ж не из дому к тебе на свидание. А ты... снова под венец
– А я обет безбрачия не давал. Твое «снова» – очень легкомысленный выбор наречия.
Аня усмехается.
– Вы москвичка? – обращается к ней Герасимов.
– Да, а шо? – отвечает за нее анекдотом Шубин.
– Нет, я киевлянка. С зимы, – улыбается Аня. – Работаю стоматологом.
– В Киеве?
– Киевляне обычно живут в Киеве, – скалится Шубин.
– А как вы оказались здесь в таком случае? – интересуется Сашка, как можно равнодушнее глядя в ее серые глаза.
– Гера, прекращай! Анна приехала скрасить мои напряженные будни, а ты требуешь от нее отчета с приложением авиабилетов. Что тебя так зацепило? – Шубин ухмыляется добродушно. – Давайте лучше закажем что-нибудь.
Он просматривает меню, а Аня и Сашка глядят в глаза друг другу.
– Я приехала в декабре из Турции, из Измита. Там гостила вместе с моей сербской подругой Весной у ее брата. Они получили визы в Австралию и улетели в Мельбурн, а я – домой. Бабушку проведала. Она ждала меня все это время, только и жила надеждой, что я вернусь. И я вернулась...
Шубин отрывает взгляд от меню.
– Рекомендую отбивные. Превосходно здесь готовят кстати.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает Сашка у Ани.
– После всех моих перелетов? – она улыбается. – Хорошо. По крайней мере, я чувствую себя живой.
– Значит, новые планы?
Она смотрит теперь на Игоря.
– Да. Отбивные?
– А где вы познакомились? – спрашивает Сашка у Шубина.
– На реалити-шоу. Вот я у тебя спрашивал, где ты познакомился со своей Лекой? Личное – личное. Не так ли, френд?
Шубин закуривает. Подталкивает пачку Сашке.
– Я не курю, – он качает головой. – Моей любимой не нравится, когда я курю. Я это помню. Я всегда это помню, где бы ни был.
Аня опускает голову.
– Я просто думаю, что никто не знает будущего, никто не может гарантировать.., – говорит вдруг глухо. – Дороги расходятся. Случаются поступки, которые уже нельзя исправить, как бы мы о них ни сожалели. В моей жизни были такие ситуации, которых я хотела бы избежать. Но и приобретенный опыт не спасает от ошибок в будущем. Целый день сегодня мне повсюду слышалась музыка – так я была счастлива. А теперь чувствую себя так, словно прошлое догнало меня на какой-то станции метро, и я вынуждена снова менять направление.
Сашка пожимает плечами:
– По-моему, вы бежали сами от себя. И именно к боли, а не от нее...
Шубин, наконец, прерывает их беседу.
– Я понимаю, что вам, выходцам из славной Украины, хочется поговорить о тонкостях украинской ментальности, но мне больше импонирует хороший ужин и спокойное общение без излишней психологии, как говорит одна моя знакомая.
Аня старается сгладить неловкость улыбкой.
– Ты прав, Игорь. Грустно сделалось отчего-то...
На столе появляются коньяк и закуски. Мужчины завязывают непринужденный разговор, но Аня замечает, как взгляд Сашки то и дело устремляется куда-то вдаль, в темноту за окнами, в чужую, непрозрачную, июньскую ночь.
– Когда вы обратно? – спрашивает он у Ани.
– Я этого еще не решил, – отвечает за нее Игорь. – Но в любом случае, Анна тебе не попутчица. Женатый мужчина должен пахнуть одними духами.
Сашка кивает с вымученной улыбкой.
Прощаясь, Шубин кладет руку поверх его сжатого кулака.
– Ты хорошо сработал, брат. Ты молодец просто. Только не нужно смотреть на мир такими печальными глазами. Привет Леке! Давай!
– Давай, Шубин! Прощайте, Анна...
– П... прощайте, – она торопливо поднимается вслед за Игорем.
И только в авто Шубин пристально всматривается в ее лицо.
– Еще раз прости. Сам вижу, что тип нерадостный и на кого угодно нагонит тоску. Надеюсь, твое настроение испорчено не окончательно?
– Мне показалось, что он на крючке. И что он обречен.
– Я тоже на крючке. И мы все обречены – так или иначе. Все в этом мире относительно, – парирует Игорь спокойно.
– А у него был выбор?
– Хочешь сказать, что у меня был выбор, – понимает он. – Тебе не следует слишком много думать об этом. Я сожалею.
– О том, что я не разрядила обстановку?
Он молчит. И когда авто останавливается перед отелем, Аня произносит, глядя в непрозрачную чужую ночь:
– Я не хочу, чтобы ты поднимался. Я завтра уеду, утром...
– Что?
Она, наконец, взглядывает в его лицо. Его недоумение вполне искренне.
– Как резко ты меняешь свои решения! Я не привлекаю тебя больше?
Она, действительно, лихорадочно пытается понять, привлекает ли. Его глаза излучают вполне осязаемое желание. Но из головы никак не идет Герасимов, возникший как бледный призрак ее полустертого прошлого. Он все перечеркнул... так легко – одним махом.