Герцог-дьявол
Шрифт:
Наряды Аманда неизменно принимала с благодарностью и часами, как могла, перешивала, поднимая талии и вырезая ярды ткани из юбок в попытке придать платьям актуальность. Однако некоторые обновить никак не удавалось. Именно они и лежали теперь на кровати.
Закатное солнце освещало их во всем их старомодном величии. Последние лучи проникали сквозь узкое оконце прямо под высоким потолком ее комнаты. Ту выгородили из кухни старинного семейного дома, который новый хозяин поделил на десятки каморок под сдачу.
Впрочем, жизнь в этом подвале на Джеррард-стрит имела и неожиданные преимущества. Вниз не проникал шум людского муравейника жильцов. В холод она топила, и ее согревал большой очаг бывшей кухни, а на оштукатуренных стенах никогда не выступала сырость. Единственная в здании ванна, которой пользовался весь дом, была в смежной комнате. Она слышала, как сейчас там кто-то хлопает дверью на задний двор: носит воду из старого колодца. Обитая в подвале, мыться она могла в удобное для нее время.
Жилье она могла позволить себе и получше, но не видела смысла тратиться. Комната с кроватью и очагом ее удовлетворяла, а деньги она могла копить. В один прекрасный день она, возможно, даже осуществит мечту перебраться в Америку, где никто никогда не узнает о ее прошлом.
Однако прежде надо сделать все, что требуется, для матери и не угодить за решетку. Она решила, что это в последний раз. Малейший просчет – и придуманный ею план обойдется Аманде дороже нечистой совести и энной суммы. С этой опасной игрой надо заканчивать.
Впрочем, сейчас о плохом думать нельзя, иначе и начинать незачем. Ее дерзкий план требовал отваги. Мысли о возможной неудаче обрекут дело на провал.
Напевая под нос, она положила на платья самую дорогую из сегодняшних покупок, белую маску. Та закрывала большую часть лица, оставляя открытыми только глаза, нос, рот и подбородок. Оставалось выбрать платье.
В этом наряде она может предстать французской аристократкой предреволюционной поры. Надо бы побольше украшений, но у нее нет времени их спарывать и перешивать. Она решила, что в розовом платье, если убрать верхнюю юбку и кружева на манжетах, она сойдет за простую пастушку.
– Аманда, слышу, ты тут поешь. Мне можно войти?
Ход ее мысли прервал голос Кэтрин, заглушенный стеной смежной ванной.
– Хочешь согреть воду для ванны?
– Если удастся.
– Неси сюда.
Кэтрин жила в комнате наверху. Воздух там получше, но Аманде не хотелось бы по нескольку раз в день взбираться по этой лестнице.
Дверь открылась, и Кэтрин внесла два ведра воды. Рыжие кудри подпрыгивали в такт неловкой походке.
– Незаконно оставлять ванну без угля. Он хочет, чтоб мы мылись ключевой водой?
Она поставила ведра на плиту. Аманда подошла и подбросила немного угля.
– Что это? – спросила Кэтрин, взглянув на две меловые отметки на голом деревянном полу.
– Захотела купить сундук, который увидела в магазине мистера Кэрью, и проверяла, встанет ли.
О как легко она соврала. Этот навык не забылся. Она надеялась, что и другие тоже.
– Он огромный. Тут такой не поместится. Проход загородит.
– Кажется, да. Придумаю что-нибудь еще.
Меловые отметки Кэтрин уже не интересовали, и она подошла к кровати и уставилась на платья.
– Роскошные наряды. Откуда они у тебя?
– Старомодные обноски моей хозяйки, но меня устраивают. Правда, приходится немного перешивать. Хочу отрезать эти верхние юбки, – она взяла ножницы.
– Тут так просто не отрежешь. Из шва будут торчать лохмотья.
– Отдала бы портнихе, но денег нет. Закрою лохмотья тесьмой.
Кэтрин поднесла юбки к свету, вывернула наизнанку и внимательно рассмотрела.
– Отпороть нетрудно. Если у тебя есть нитки, можно пришить нижнюю юбку к лифу.
– Нитки-то есть – умения, боюсь, не хватит. Шов сложный.
– В твоей прекрасной школе тебя не учили шить?
– Нас учили только элементарным приемам шитья.
– Я тебе помогу. Пару лет я работала у портнихи, – пожала плечами подруга. – Прежде чем Джеймс меня, так сказать, соблазнил. Теперь я усмиряю поддатых и отбиваюсь от пьяных клиентов, но получаю больше, чем, когда шила в полумраке платья богатым дамам.
Об ученичестве у портнихи Аманда не ведала, зато о лживых соблазнителях вроде Джеймса знала прекрасно. У нее с Кэтрин было что-то общее, поэтому они сразу подружились.
– Если ты мне поможешь, расцелую тебе ноги. Много я заплатить не смогу…
– Не ты ли всегда греешь мне воду? Разумеется, я тебе подсоблю. Мне даже обидно, что ты меня не попросила. – Кэтрин расправила корсаж платья. – У тебя не будет подходящего корсета? Нужен подходящий корсет. Этот недостаточно длинный и жесткий спереди. Покажи, что тут у тебя есть, и я посмотрю, что можно сделать. – Она продолжала изучать платье. – Не мое дело, конечно, но зачем тебе это старье?
– Я собираюсь на бал-маскарад.
Голубые глаза Кэтрин округлились.
– Ты смелая! Вряд ли ты туда попадешь.
– Попаду. В любом случае попытка не пытка, а спрос не беда.
– Будет стыдно, если тебя развернут от дверей. Зачем нарываться на неприятности и оскорбления?
– Я бы хотела увидеть все своими глазами, а не судить по пересказам и сплетням. Если дело выгорит, меня ждет вечер отличной музыки и хорошей еды. Возможно, будет сам король. Возможно, кто-то из богатых лордов пригласит меня на танец.
– Если пригласит, будь осторожна. Декольте у платья откровенное, а мужчин это заводит.
– Я позволю ему один поцелуй. Может, аристократы по-другому целуются? А то ты никогда меня не простишь.
Кэтрин засмеялась.
– О, я тоже хотела бы это испробовать, но думаю, та же навязчивость и слюни.
– Я притащу для тебя кусок торта в сумочке.
– Хм, а ягненок и бутылка хорошего вина не влезут?
– Может, спрячу под юбками, места там хватает.
Кэтрин принялась распарывать шов.