Герцог-грешник

Эшуорт Адель

Наконец, Вивьен решилась. Отбросив осторожность, она стала рассказывать о своем прежде тщательно скрываемом прошлом единственному человеку, которому неожиданно доверилась.

– Мой муж был человеком обеспеченным, – спокойно начала она. – Чтобы избежать нежелательных вопросов, я говорила всем, что он мой кузен; на самом же деле мы не были родственниками. Я влюбилась в давнего знакомого нашей семьи, когда была не только очень молода, но и крайне наивна, и вышла за него замуж, хотя мне не исполнилось и двадцати. Тогда я, как и вы, была полна надежд и сладких грез о прекрасном будущем с дружбой, смехом, детьми и спокойным благополучием. К сожалению, в первую же брачную ночь мой мир изменился невообразимо. –

Вивьен закрыла глаза, чувствуя, как внутри у нее растет знакомое напряжение; так случалось всегда, когда она вспоминала о прошлой жизни, которую ей не доводилось ни с кем обсуждать уже более десяти лет. – Мой муж Леопольд пристрастился к опиуму, он курил его ежедневно, прячась ото всех, и это стало отвратительным наваждением, которое, медленно убивая в нем желание жить, пожирало его. – Подняв ресницы, Вивьен уныло взглянула в грустную серость раннего полдня. – Надеюсь, вы понимаете, что с таким человеком невозможно было наладить полноценную интимную жизнь. Я искренне любила Леопольда и хотела, чтобы он любил меня. К несчастью, я была наивна, юна и так несведуща из-за моего тепличного воспитания, что не могла поверить, чтобы кто-то, обладающий таким положением в обществе, как мой муж, человек состоятельный и образованный, с безупречной репутацией мог так привязаться к отраве. Увы, со временем все хорошее в жизни перестало для него существовать. Его интересовал только опиум. Леопольд жил каждый день с утра до ночи мыслями о том, что удобно называл своим лекарством...

Уилл поднес ее руку к губам и нежно поцеловал; тогда Вивьен повернулась и слабо улыбнулась ему. Его глаза сузились, он слушал ее с серьезностью, которую она чувствовала всем своим существом.

Ее голос понизился до шепота, едва слышного из-за порывов ветра:

– Вы спросили меня, почему я была девственницей. Правда в том, что мой муж ничего не мог. О, он пытался, и когда... когда он не мог ответить физически на мои прикосновения... он винил меня за свою неспособность.

Герцог сдвинул брови в явном смущении, затем заметил:

– Выходит, пристрастие вашего мужа к опиуму превратило его в немощного человека, и он считал, что это ваша вина?

Щеки Вивьен залил румянец, но она мужественно выдержала его взгляд.

– Я, его жена, не могла удовлетворить его, что, естественно, для Леопольда было ужасным ударом. Вначале он не винил никого; но потом стал приходить во все большее отчаяние из-за своего физического бессилия. Однако со временем и это перестало его беспокоить.

Не выпуская руки Вивьен, герцог наклонился к ней.

– И каково было вам в течение всего этого времени? – спросил он.

Вивьен на миг замерла. Мало кто знал о ее брачных проблемах, и никто никогда не просил ее выразить, что она лично испытывала в связи с этим.

– Ну, вначале это меня не слишком беспокоило, поскольку я не понимала всего, зато позже причиняло мне боль. Я пыталась быть хорошей женой, и все мои старания не приносили никаких результатов. – Вивьен вздохнула, глядя на океан. – В конце концов, я рассердилась. Он любил опиум больше, чем меня, предпочитая проводить время в сомнительных притонах, где мог распорядиться своим состоянием и где разделял эту привычку с приятелями. Я не имела возможности забеременеть, и все считали это моей виной. В глазах общества ребенок мог бы занять меня и позволил забыть вульгарную, темную сторону моего брака. – Она резко вскинула голову, пытаясь сдержать слезы. – Я никому не говорила, что муж не в состоянии ответить на ласки, потому что не понимаю, как можно обсуждать подобные вопросы.

Уилл нахмурился.

– А вы не рассматривали возможность аннулировать брак – это дало бы вам шанс начать все заново...

– Через полгода после свадьбы я предложила это мужу. – Слова Вивьен были полны горечи, которую она не могла скрыть. – Вместо ответа он дал мне такую сильную пощечину, что я ударилась головой о стену, и на моей скуле две недели оставался синяк. Позже муж заявил, что мое слово – ничто против его слова и он не позволит сломать его карьеру, и я больше не упоминала о разводе. Пять лет спустя муж удалился из моего мира, и я переехала в Пензанс, чтобы навеки забыть кошмар, который именуется браком.

Лицо герцога потемнело.

– Подонок, – тихо пробормотал он.

Вивьен молча кивнула и легко сжала руку Уилла, чувствуя, что нуждается в нем больше, чем в ком-либо еще на этой земле.

Они долго сидели рядом, успокоенные дружеским молчанием, наблюдая за одинокой рыбачьей лодкой, которую подбрасывало волнами бушующего океана.

– Кто шантажирует вас? – наконец спросил герцог.

Вивьен ответила откровенно и не задумываясь:

– Гилберт Монтегю, талантливый актер, который выступал в нашем городе в этом сезоне. У него в руках находится копия записки, которую я отослала моему поверенному в делах в Лондоне много лет назад; в ней я просила прислать сведения о моем грешном муже. В записке все изложено весьма подробно, и теперь Монтегю знает мои секреты. Он угрожает раскрыть их всем, кого могут заинтересовать светские сплетни об уважаемой вдове Раэль-Ламонт. – Вивьен печально опустила глаза. – Моя судьба теперь зависит от него.

Неожиданно герцог выпустил ее из своих объятий.

– А вы не думали о том, чтобы обратиться к мировому судье?

– Конечно, думала, – усмехнулась Вивьен, складывая руки на коленях. – Но что хорошего могло из этого выйти? У меня не было доказательств его шантажа, а у него было все, что могло погубить мою репутацию. Я много и напряженно работала, чтобы создать себе твердое положение в обществе, – и вот теперь все может пойти прахом из-за этого негодяя.

Какое-то время герцог обдумывал сказанное, а затем тихо произнес:

– Я могу сделать так, чтобы его арестовали.

Вивьен покачала головой:

– Это вряд ли поможет. Нужно как-то забрать у него записку. – Ее голос дрожал от негодования. – Не могу представить, каким образом он вообще заполучил ее.

– С достаточной суммой денег и силой убеждения можно купить почти все...

– Да, но это лишено смысла. Мистер Монтегю – всего лишь скромный актер.

Уилл, прищурившись, взглянул на нее.

– Очень метко, мадам.

Вырвав пучок травы, Вивьен бросила его в собеседника, и он быстро поднял руку, отражая атаку.

– Это означает, что Монтегю либо опирается на чье-либо состояние, либо он не тот, за кого себя выдает...

– Если бы вы знали, миссис Раэль-Ламонт, как мне хочется заняться с вами любовью! – тихо произнес герцог и, откинувшись назад, оперся на локоть. – Просто смотреть на вас, разговаривать с вами так мало, когда во мне растет возбуждение необычайной силы.

Вивьен чуть не рассмеялась в ответ – уж очень ловко он изменил тему их разговора. И тут же ее тело охватил звенящий жар, и она потеряла способность рассуждать здраво. Герцог Трент обладал опасным даром возбуждать ее и наделять чувством полного удовлетворения.

– Если бы на ваших юбках не было обручей, я овладел бы вами немедленно.

– Чтобы вызвать еще один скандал? – Вивьен лукаво улыбнулась. – Ну, уж нет. Кроме того, нас хорошо видно из вашего дома, ваша светлость.

– Пустяки! У Уилсона ужасное зрение...

– А все остальные ваши слуги, несомненно, вообще слепы.

Уилл пожал плечами.

– Да, когда я им приказываю.

Ее улыбка погасла, и секундой позже она призналась:

– Вы даже не представляете, как отчаянно мне хочется вновь ощутить вас в себе...