Герцог и я
Шрифт:
Энтони фыркнул. Такого он никогда еще не слышал от своего друга. Но Саймон не обратил на него никакого внимания.
Вайолет Бриджертон расцвела на глазах.
— О, как приятно слышать. Дафна обожает танцы… Я верно говорю, Дафна? — спросила она, потому что дочь молчала.
— Конечно, мама.
— Я уверен, мисс Бриджертон, — сказал Саймон, — что ваша мать позволит мне вторично пригласить вас на вальс, когда заиграет музыка. А пока мы, с вашего позволения, пройдемся по зале.
— Вы
— Мы, с вашего позволения, немного пройдемся, леди Бриджертон, — повторил он, — но будем все время находиться в поле вашего зрения. Вы не против?
Бледно-лиловый шелковый веер еще сильнее заколыхался в руке Вайолет, когда она ответила:
— Я буду в восторге, ваша светлость. То есть, я хотела сказать, Дафна будет в восторге… Я верно говорю, дочь моя?
— Конечно, мама.
Дафна была сама невинность. И сама покорность.
— А я, — прорычал Энтони, — пойду и хвачу виски! Потому что не понимаю, что тут происходит!
— Энтони! — воскликнула его мать и с любезной улыбкой повернулась к Саймону:
— Не обращайте на него внимания.
— Я всегда именно так и поступал, — охотно сообщил тот.
— Дафна, — сказал ее брат, — я тоже мог бы сопровождать тебя, чтобы не вызывать лишнего…
— Энтони, — перебила его Вайолет Бриджертон, — им не нужен сопровождающий, если они пройдутся здесь, по зале.
— Нет, нужен! — упрямо сказал Энтони.
— Скорее убегайте! — весело крикнула Вайолет. — Вы, оба! А я придержу этого блюстителя нравов.
И она в самом деле крепко ухватила сына за руку. Удалявшемуся вместе с Дафной Саймону оставалось только удивляться и отчасти восхищаться разыгравшейся на его глазах сценкой.
— Какого дьявола ты устраиваешь такие спектакли? — прошипела Вайолет.
— Я защищаю собственную сестру!
— От герцога? Разве он так опасен? По-моему, он во всем похож на тебя. Или ты на него.
Энтони застонал:
— О Господи, тогда тем более нужно ее защищать. Ты нас обоих плохо знаешь, мама.
Она участливо погладила его руку.
— Ты преувеличиваешь, сын мой. Не нужно быть чересчур подозрительным. Если Саймон осмелится увести ее на балкон или, не дай Бог, в коридор, можешь ринуться на выручку. А пока позволь ей насладиться минутами славы, и пускай остальные завидуют!
Энтони мрачно смотрел в спину друга.
— Завтра я убью его!
— Боже мой, никогда не думала, что мой сын так кровожаден. Ты ведь мой первенец, и я должна была бы знать тебя лучше, чем всех остальных. Но иногда ты меня просто удивляешь…
— Удивление — хорошее качество, мама, — утешил ее Энтони уже более спокойным тоном. — Способность удивляться молодит… А вот и Колин. Поговори с
Почему они так не любят слушать разумные речи, ее дети? Но все-таки они совсем не плохие, даже, можно сказать, славные создания.
Этот вывод вызвал у нее вздох облегчения, и она с чувством гордости стала следить глазами за Дафной, которая под руку с герцогом шла через залу. Какая изумительная пара! Неужели присутствующие не замечают этого?
Нет, определенно, из Дафны получится превосходная герцогиня. Она просто рождена для такого титула!
Вайолет перевела взгляд на Энтони, однако тог вскоре исчез из поля ее зрения.
Заиграла музыка, вновь закружились пары. Она с довольной улыбкой взирала на все кругом.
Но внезапно ее улыбка сменилась выражением удивления, а затем она встревоженно нахмурилась. Что происходит? Дафна почему-то направляется к ней, опираясь на руку другого мужчины.
Где же герцог? Где он, черт его побери? А, вон он…
Герцог танцевал посреди залы — с кем бы вы думали? С Пенелопой Фезерингтон!
Глава 6
Вашему автору стало доподлинно известно, что за вчерашний вечер герцог Гастингс не менее шести раз позволил себе упомянуть, что в его планы никак не входит женитьба. Но если он вознамерился таким образом охладить пыл честолюбивых матерей, то совершил непростительную ошибку. Они расценили его откровения как открытый вызов.
И нельзя не заметить, что все его антиматримониальные высказывания были сделаны до знакомства с прелестной и весьма неглупой мисс Дафной Бриджертон.
Что автор и доводит до вашего сведения.
«Светская хроника леди Уислдаун», 30 апреля 1813 года
В середине следующего дня Саймон стоял у дверей дома Бриджертонов на Гросвенор-сквер. Одной рукой он держался за медный дверной молоток, во второй держал помпезный и непомерно дорогой букет голландских тюльпанов.
Он не предполагал, что его скромный полушутливый план потребует каких-то срочных дополнительных действий, но вчера вечером Дафна разумно рассудила, что, если он не нанесет ей визита на следующий день, никто, и в первую очередь ее мать, не поверит в искренность его намерений.
И Саймон не мог не признать, что Дафна совершенно права. Тем более кому, как не ей, не говоря уж о ее матери, знать все тонкости светского этикета, о которых он имеет весьма смутное понятие. Ему ведь никогда еще не приходилось ухаживать за женщинами из высшего круга.