Герцог и я
Шрифт:
Можно себе представить, какое чувство облегчения испытала ее мать, леди Бриджертон! И как печально было бы, если бы Дафна осталась невостребованной до начала следующего сезона! А у леди Б., не забудьте, на очереди еще три дочери. Ужас!
«Светская хроника леди Уислдаун», 30 апреля 1813 года
Отказать ему Дафна не могла.
Во-первых, потому, что мать смотрела на нее с «Не-капризничай-я-твоя-мать-и-делаю-все-для-твоего-счастья»
Во-вторых, отказ мог вызвать у братьев новую волну разговоров и подозрений по поводу их тайного знакомства с Саймоном. И не только у братьев.
И наконец, ей самой куда больше хотелось танцевать с ним, чем пускаться в беседу с миссис Фезерингтон и ее дочерьми.
Разумеется, этот нахальный, самовлюбленный тип даже не предоставил ей возможности, как положено в приличном обществе, ответить на приглашение какими-нибудь вежливыми словами вроде: «С удовольствием», «Буду чрезвычайно рада» или, наконец, простым «Да», а вместо всего этого сразу повел на середину залы. Но что с него взять?
Оркестр в это время как раз производил те ужасные звуки, которые носят название «настройка», так что им пришлось немного подождать, прежде чем заиграла настоящая музыка.
— Благодарю, что не отказались, — сказал Саймон не то вполне серьезно, не то с иронией — она не могла разобрать.
— Как будто у меня был выбор, — ответила она с усмешкой.
— У вас есть выбор сейчас.
— Позволите им воспользоваться? И что тогда?
— Тогда я повторю приглашение, — сказал он, и вид у него был при этом совершенно мальчишеский.
В какие детские игры мы играем, подумалось ей. Но игра была не лишена приятности.
— А что, — спросил он, — молодые девушки, как и прежде, должны получать сейчас разрешение от своих матерей на танец?
— Сколько лет вас здесь не было? — вместо ответа поинтересовалась она.
— Около шести. Так должны или нет?
— Думаю, у нас ничего не изменится и за шесть веков, — с легким вздохом ответила Дафна.
— Вы получили это разрешение?
— Да.
— Тогда вперед!
Он подхватил ее, и они вступили в круг танцующих. Только когда они оказались в другой стороне залы, Дафна сказала:
— Хотелось бы знать, что именно вы поведали моим братьям о нашей первой встрече?
Он молча улыбался.
— Чему вы улыбаетесь, черт возьми?
— Просто удивляюсь вашей выдержке.
— Не понимаю, о чем…
Он приблизил губы к ее уху, как бы сообщая секрет.
— Вы не из самых терпеливых молодых леди, насколько я успел заметить, — сказал он. — Но почему-то только сейчас, в другом конце залы, поинтересовались моей беседой с вашими церберами.
Она покраснела. Не оттого, что он назвал церберами
— Однако поскольку вы спросили, — услышала она вновь, — сообщаю, что им известно всего лишь то, что мы случайно столкнулись в холле и, заподозрив, что вы из семейства Бриджертон, я взял на себя смелость представиться вам.
— Они поверили?
— Почему бы и нет? Разве я рассказывал небылицы?
— По-моему, нам вообще нечего скрывать, — смело заявила она.
— Разумеется, мисс Бриджертон.
— Если кто-то и должен стыдиться, так это негодник Найджел.
— Вполне согласен с вами.
— Как вы думаете, сэр, он до сих пор валяется там?
— Не хочу об этом думать…
Они сделали еще несколько кругов, не выходя к центру залы, стараясь не смотреть друг на друга, ничего не говоря. За них говорили сейчас соединенные руки и движения тел.
Первой нарушила молчание Дафна:
— Вы давно не бывали на лондонских балах и сразу натолкнулись на малоприятную сцену.
— В этой сцене один из персонажей был вполне приятен, другой — не слишком.
Она с улыбкой приняла комплимент и через короткое время заговорила вновь, считая, видимо, нужным, как ее учила мать, поддерживать светский разговор во время танца:
— Не считая этого происшествия, вы довольны сегодняшним вечером?
Он так выразительно затряс головой, что она не удержалась от смеха.
— Настолько противно?
— Еще больше.
— Но почему? Вас никто ни к чему не принуждает. Побыть бы вам хотя бы минуту на моем месте!
Он в ужасе прикрыл глаза.
— Не говорите так, это ужасно! Я бы не вынес.
— Если можно эти слова считать выражением сочувствия, то благодарю вас, сэр.
Ее смех, так ему показалось, прозвучал очень красиво на фоне продолжающейся музыки, и он хотел бы попросить, чтобы она не переставала так смеяться.
— Все-таки мы довольно грустная пара, не правда ли? — спросила она после новой паузы. — Не поговорить ли о чем-то совсем другом?
Он не ответил.
Еще несколько туров вальса, и тогда он откровенно сказал:
— Мне ничего не приходит в голову.
Это опять вызвало ее смех, который снова чудесным образом соединился с музыкой и снова подействовал на него завораживающе.
— Тогда сдаюсь, — сказала Дафна. — Но что вас так угнетает здесь?
— Что или кто?
— Кто? — повторила она. — Это становится интересным. Вы можете объяснить, кто эти «кто»?
— О, все, с кем я сегодня столкнулся. Для их описания не хватает слов.