Герцог

Останин Виталий Сергеевич

— Пора? — стараясь, чтобы в его голосе не звенел страх, спросил Ван Дин.

Он жутко нервничал, видя, как наше укрепление буквально окружено врагами. На нижних этажах вовсю рубились телохранители, не давая солдатам Гэ подняться выше. Я же уже несколько раз призывал «плащ» — снизу постреливали. Пока не прицельно, но дай им время…

— Пусть хорошенько втянутся, — отозвался я.

Мне и самому было не по себе — обычно-то полководцы не лезли на передовую, разве что нужно было вдохновить дрогнувших бойцов. Но мой план, к сожалению, предполагал

именно личное присутствие. Враг должен был видеть ненавистного Стратега и кидать в бой все, чтобы его уничтожить. Ценой любых потерь.

Напор воинов Гэ был силен. Вскоре они уже смогли оттеснить моих солдат от первого ряда передвижных стен, перебрались через них и… уткнулись в четыре терции. Центральная — Фениксы — тут же выплюнула в лица атакующим залп из сотни огненных копий. Когда дым рассеялся, центр противника уже драпал со всех ног.

— А хорошо вышло! — бросил я Ваньке.

Ординарец, как завороженный, глядел на клубы поднимающегося вверх дыма и не слышал моих слов. Мы с ним вместе присутствовали на испытаниях «огненных копий», он уже видел их в действии, но никогда еще не наблюдал их применения против людей.

Эффект от всего одного слитного залпа действительно превзошел все мои даже самые смелые ожидания. Ни один выстрел не пропал зря. На таком расстоянии и против настолько плотного строя врагов этого не получилось бы сделать, даже если бы Фениксы захотели. Атакующие же, получив в лицо заряд дроби, наверное, вернее было бы называть ее шрапнелью, потеряли в один миг не менее двухсот человек.

Остальные, видя, как невидимая, но очень громкая смерть, скосила их товарищей, не смогли удержать страх в узде и бросились бежать. На этот раз их не остановили даже напирающие сзади.

На остальных участках фронта рубка не прекращалась. Другие терции не получили чудо-оружия (секретность же, да и мало его было) и просто сдерживали напор врага, разя его копьями и осыпая арбалетными болтами и стрелами. Глубина строя позволяла им прочно стоять в обороне, тогда у атакующих запал довольно быстро иссяк.

— Вот теперь пора, — решил я и отдал приказ расположенным в тылу аркбаллистам открывать огонь.

С задержкой почти в половину минуты — пока одаренный оббежал всех командиров расчетов, передавая приказ, — первые пристрелочные копья легли в середину скопища врагов по всему фронту. Их тоже метали с грузом, но вместо пороха глиняные горшки были наполнены маслом.

Фурора они не произвели — кого-то убили, кого-то ранили, кого-то маслом забрызгали — будни войны. Но вот второй залп, пусть не слаженный, как выстрел из сотни огненных копий, буквально разметал порядки врага.

Горшки приходилось лепить продолговатыми, привязывать к древку копий таким образом, чтобы они не разбились при падении и не оторвались от удара. Однако даже при этих ухищрениях часть снарядов не взорвалась — нужно было дорабатывать технологию.

Но и тех, у которых фитиль догорел, после того как копье вонзилось в землю (или человеческое тело), а узкий горшок не разбился, хватило на то, чтобы посеять

в рядах воинов Гэ настоящую панику.

Слишком много для одной ночи — жалящий огонь скорпионов, залп копий яростного огня, и, наконец, падающая с неба грохочущая смерть. Не к этому готовили вчерашних земледельцев и ремесленников, не к этому.

Третий рой тяжелых копий с пороховыми зарядами упал чуть дальше. Вновь грянули взрывы, повалил густой вонючий дым, а в некоторых местах загорелось ранее пролитое масло. И вот тогда-то и началось повальное бегство. На передние ряды давили терции, в середине творился настоящий ад, а в задних — непонимание.

Воины врага, стоящие ближе всех к терциям, слишком поздно поняли, что позади них уже нет напора, и были буквально смяты катком наступления. Вернув себе позиции со скорпионами, расчеты тут же принялись осыпать бегущих солдат Гэ тяжелыми дротиками.

— Нам нужно уходить, господин!

Увлеченно наблюдая за тем, как драпает враг, я не сразу обратил внимание на изменившийся голос Ваньки. Откуда такая паника, мы же победили? Сейчас мои терции ворвутся в лагерь на плечах бегущих воинов, с запада туда же обрушится Прапор со второй половиной пехоты. К утру от войска Гэ останутся лишь воспоминания. И сотни мелких отрядов, пробирающихся лесами и горами в свои родные селения.

— Что такое, Ван Дин?

— Башня горит!

Ах ты ж! И правда, гелеполис, выбранный мною в качестве командного пункта, уже пылал в основании. Не помогла ни пропитка, ни мокрые кожи. Телохранители, всю битву простоявшие на втором и третьем этажах, сейчас спешно рубили одну из стен, чтобы обеспечить выход себе и мне.

Что-то я и правда, увлекся. Но ведь сработало!

[1] Ваньсуй — аналог "ура" в Китае. Буквально значит "десять тысяч лет" или "да здравствует".

Глава 111. Сдача города

Успех нужно было развивать как можно быстрее. Еще имелся небольшой шанс, что бегущий враг достигнет лагеря, где будет остановлен командирами. Особой стойкости такие солдаты не проявят, однако смогут отстоять укрепления и положить немало моих воинов. А мне лишние потери ни к чему!

Врываться нужно на их плечах. Гнать, до тех пор пока у них воздух в легких не кончится. И вот тогда, когда они без сил падут на землю и поднимут руки, проявить милосердие. Но не раньше.

Получившие приказ терции, не нарушая строя, двинулись в сторону города. Немного забуксовали в районе места столкновения с врагом. Миновали выполнившие свое предназначение башни, включили в строй скорпионы вместе с расчетами. Шли не быстро, держа над головой щиты против обстрела, но ходко.

— Юань Мао передает, что выдвинул пехоту на позиции врага, — доложил гонец, посланный одаренным-ретранслятором, которых я раскидал на пределе действия техники. Это позволяло довольно быстро обмениваться информацией между группировками. — Так же он сообщает, что Гань Нин вышел во фланг укреплениям с северной стороны и ждет приказа.