Герцоги налево, князья направо
Шрифт:
Ее тоненькие пальчики продолжали двигаться по шерстке собачки, и при этом Поппи бормотала не слишком внятные, но ласковые слова, а Николас вдруг обнаружил, что не в силах отвести глаз от этого зрелища.
Господи милостивый, о чем это он думает? И тут он сообразил, что попросту ревнует. Ревнует Поппи к собаке!
Он рывком поднял корги повыше, и рука Поппи повисла в воздухе.
— Не стоит больше тормошить собаку, — сказал он, чувствуя, что настроение у него испортилось, непонятно почему.
— С чего это вы напустились на меня? —
Николас был избавлен от необходимости отвечать появлением низкорослой женщины с широким лицом. На голове у явно разгневанной особы был отделанный пышными рюшками чепец, руки сжаты в кулаки. За женщиной следовала робкая на вид служанка.
— Так вот он где, этот проклятый пес! Эта чертова псина проглотила жемчужную подвеску с рубинами из моего ожерелья! Я-то взяла его на руки и говорю: «Ах ты бедняжка, милый ты мой!», а он как цапнет зубами — и оторвал подвеску!
Женщина продемонстрировала разорванную золотую цепочку.
Поппи широко раскрыла глаза.
— Ох, мне так жаль, мадам, простите Бога ради! Но я уверена, что мы сможем вернуть вам подвеску… когда она, м-м, пройдет через него.
Женщина обиженно выпятила губы.
— Я не могу ждать так долго. Я приехала из Суррея, и мне надо уезжать домой. Мое имя миссис Трэверс, я, может, и не такая уж важная леди, но в нашей деревне, смею вас заверить, я занимаю самое высокое положение.
— Дайте мне, пожалуйста, ваш адрес, мадам, и мы непременно вернем вам подвеску, — сказал Николас. — Надеюсь, через день. Самое большее — через два.
— Право, не знаю, — недоверчиво проговорила миссис Трэверс. — Что, если вы захотите оставить ее у себя? Отдайте мне эту собаку, тогда я буду уверена, что получу свою вещь. Когда я это сделаю, то извещу вас письмом, и вы можете приехать за собакой.
— Мы не сможем так поступить. Это даже не наша собака, — объяснила Поппи. — И мы не воры. Мы совершенно не заинтересованы в вашей… похищенной подвеске.
Миссис Трэверс вспыхнула:
— Всякое может быть! Ведь это ваша собака ее проглотила!
— Прошу прощения, — сказала Поппи, и щеки у нее порозовели. — Я только имела в виду, что мы этого не хотим.
Женщина поджала губы, но тут же выпалила:
— Отдайте мне эту собаку… или я… я позову констебля!
Николас взял ее за руку повыше запястья.
— Мадам, эта собака принадлежит русской княгине…
— Мне безразлично, кому она принадлежит! — Миссис Трэверс ударилась в слезы. — Где это слыхано, чтобы собак впускали в музей? Эта тварь на меня набросилась! Я потребую возмещения через суд, так и знайте!
Поппи потянула Николаса за рукав и зашептала под душераздирающие вопли миссис Трэверс:
— Мы должны отдать ей собаку.
— Нет, мы этого не можем сделать, — ответил он. — Наташу хватит удар.
Еще одна порция воплей миссис Трэверс.
— Я понимаю, — сказала Поппи, — но ведь мы получим собаку
Николас взглянул на Бориса, который в ответ зарычал и вытаращил единственный глаз.
— Вот дьяволенок, — пробормотал Драммонд. — Не сомневаюсь, что он опять сбежит при первой возможности.
Он обратился к миссис Трэверс:
— Прекратите ваш кошачий концерт, мадам. Я предоставлю вам отличное помещение в Лондоне, если вы останетесь на день или два.
Ее вопли внезапно перешли в икоту и наконец смолкли, слава Богу.
— Ни в коем случае! — решительно заявила она. — Я должна уехать. И моя горничная тоже. И если у вас есть хоть капля совести, вы позволите мне забрать с собой эту собаку. Договоримся о возмещении расходов.
— Подождите минутку, — попросил ее Николас, потом, понизив голос, обратился к Поппи: — У нее имеется резон. Во всей этой истории она ни в чем не виновата и вправе вернуться домой, а не оставаться в Лондоне. Мы передадим ей собаку, однако она не может уехать одна. Я могу сопровождать ее, а поскольку Наташа узнает, что поедет знакомое ей лицо, то возражать она не станет. Мы не должны огорчать русских близнецов, вы это помните?
— Думаю, вы правы, — со вздохом согласилась Поппи. — Но как могу поехать я? Мне нужна дуэнья.
— Вы останетесь здесь.
— Нет. Это недопустимо. Ведь мы… мы оба в этом замешаны, вы помните?
Подумав, Драммонд снова повернулся к миссис Трэверс.
— Вы знакомы с леди Колдуэлл там, у себя в Суррее?
Женщина прижала руку к груди.
— Разумеется! Лорд и леди Колдуэлл… одна из лучших фамилий в нашем графстве. Их имение находится примерно в трех милях от той деревни, где я живу.
— Она моя крестная мать и двоюродная сестра моего отца, — сказал Николас. — Мы остановимся у них, и я вам обещаю, что ваша подвеска будет вам возвращена в полном порядке, как только это станет возможным. Леди Колдуэлл несомненно примет вас и вашу горничную вместе с нами на все то время, пока подвеска не станет нам… хм, доступной.
Женщина покраснела — явно от удовольствия.
— Я принимаю ваше предложение, молодой человек. — Она положила ладонь ему на предплечье. — Мой покойный муж подарил мне эту безделушку, Пррстите, что я повела себя немного резко. Мне будет очень приятно погостить у леди Колдуэлл.
— Значит, все улажено, — сказал Николас. — И пожалуйста, не извиняйтесь. Я хорошо понимаю ваше беспокойство. — У миссис Трэверс задрожал подбородок, и пока горничная успокаивала ее, Николас снова обратился к Поппи: — У вашего отца, я думаю, не будет возражений. Мы с ним, как бы сказать, пришли, к полному взаимному согласию.
— Хорошо. — Поппи улыбнулась. — Я начинаю думать, что головы даны нам не зря, раз уж мы пришли к разумному решению.
Николас округлил глаза и добавил:
— Но в ближайшие день-два нам придется оч-чень внимательно приглядываться к тому, что у нас под ногами.