Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов
Шрифт:
Видимо, в сентябре 1915 г. состоялась беседа Алексинского с Г.В. Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского.
Г[еоргий] В[алентинович] находит, что мои разоблачения о связях б[ольшеви]ков с немцами имеют чрезвычайно важное значение для борьбы с пораженческими и германофильскими тенденциями среди эмиграции. По мнению Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну как за единственное для него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос о его дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был бы поставлен на Междунар[одном] социалистическом конгрессе, который, наверное, осудил бы Ленина и исключил бы его из Социалистического Интернационала, как в свое время были исключены Бакунин и К°. Война
На мой вопрос: допускает ли Г.В. получение пораженцами финансовой поддержки от немецкого правительства, Г.В. ответил, что вполне допускает, ибо знает, что уже во время русско-японской войны Ленинский центр не брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали распространению ленинских изданий. В этом тогда же, то есть во время русско-японской войны, признался Г[еоргию] В[алентиновичу] ближайший сотрудник Ленина, [В.Д.] Бонч-Бруевич.
Что касается Парвуса, то, по мнению Г.В., Парвус вообще человек нечистоплотный. Он обвинялся в растрате партийных денег и ради денег способен пойти на службу к немцам.
Г. В. не удивляется лицемерному крику, который подняли против меня пораженцы и немецкие наемники после моих разоблачений о них. «Вы, – сказал мне Г.В., – нанесли им такой удар, что они, конечно, в бешеной злобе против Вас. Но это неизбежно, за смелое и честное выступление против подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные социалисты будут с вами». Г.В. обещал мне свою полную поддержку и на прощание обнял меня.
N.B. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г.В. Плехановым в Женеве во время совещания социал-демократов и эсеров-оборонцев, в результате которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа «Призыв».
Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с глазу на глаз, ибо, как он выразился, дело это чрезвычайной важности, и надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им слышать не надо.
Кроме того, Плеханов предвидел жесточайшую полемику по этому поводу в социалистических кругах, бешеные атаки на меня пораженцев и германских агентов. Плеханов сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и я буду продолжать начатые разоблачения. Но он опасался, что даже не все оборонцы, эсдеки и эсеры, найдут в себе достаточно мужества устоять перед натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и начнут говорить: зачем эти разоблачения? Они компрометируют партию. К чему выносить сор из избы и пр.?
Надо быть готовым к этому «припадку малодушия» у некоторых из наших товарищей.
Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием долга социал-демократа революционера. Разоблачать грязную измену не перестану. Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития «событий».
Г. Алексинский [294]
<294
Цит. по: Baron S.H. Plekhanov in War and Revolution, 1914 – 17 // International Review of Social History (Amsterdam). 1981. Vol. 25. Pt. 3. p. 346-348.
В 1916 г. Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина, и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что широкой популярностью кампания Алексинского не пользовалась, и бывший депутат Государственной думы нажил себе среди революционеров много врагов.
В апреле 1917 г. Алексинский вернулся в Россию и примкнул к плехановской меньшевистской группе «Единство». Тогда же в Петроград прибыл французский министр снабжений Тома, информировавший Временное правительство о наличии германо-большевистских связей. В кампании по разоблачению большевиков, начавшейся вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917 г., после первой, неудавшейся попытки большевиков захватить власть, Алексинский играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с этой кампанией комиссар Временного правительства С.Г. Сватиков (его отчество Алексинским указано неверно), производивший ревизию российских учреждений за границей, мог привезти из Парижа, где находился архив Заграничной агентуры Департамента полиции, документы, компрометирующие Ленина и Троцкого. Документы, таким образом, могли быть скопированы Алексинским после возвращения Сватикова из-за границы в сентябре 1917 г., но до ареста Алексинского большевиками в апреле 1918 г. Вероятно, тогда же на копии документа была поставлена и подпись Сватикова, вскоре эмигрировавшего и умершего в эмиграции. Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе 1919 г. и эмигрировал в июне. Жил он с тех пор в Париже.
В историографическом очерке «Миф о германских деньгах во время Первой мировой войны» [295] А. Зен высказал предположение, что в документах русской контрразведки речь шла о другом «Ленине» – двойном агенте Б. Долине, русском политэмигранте, работавшем одновременно на русскую и германскую контрразведки и изредка подписывавшемся псевдонимом Ленин. Именно его, считает Зен, видели в немецком посольстве в Берне в декабре 1916 г., на что указывает С. Поссони [296] . Именно о нем, утверждает Зен, был составлен документ, переписанный Алексинским.
295
Senn A.E. The Myth of German Money During the First World War // Soviet Studies. 1976. Vol. 28. № 1. P. 83-90.
296
Possony T. Lenin: The Compulsive Revolutionary. Chicago. 1964. P. 183, 192.
Вопрос о том, подлинны или подложны переписанные Алексинским документы, можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел в виду «другого» Ленина, неубедителен. Документ начинается со слов: «Ульянов (настоящее имя Ленина)». И далее в документе указывается на «Ульянова», а не на «Ленина». В целом же создается впечатление о тенденциозной направленности очерка Зена. Немецкие деньги вовсе не были «мифом». В этом смысле название статьи Зена следует признать неудачным и неправильным. «Мифом» Зен считает не факт получения революционерами германских денег во время Первой мировой войны, а утверждения разных авторов, что немецкие деньги получал собственноручно Ленин. При этом в статье Зена сквозит не столько желание разобраться в запутанном вопросе, сколько намерение во всяком случае утверждать, что Ленин денег не брал.
Дабы сбалансировать утверждения Зена, приведем мнение другого американского историка – Ричарда Пайпса. «Было давно известно, – пишет Р. Пайпс, – что в 1917 – 1918 гг. Ленин получал субсидии от Германии; однако, будучи конспиратором, он не оставлял на бумаге следов о подобных финансовых сделках, которые могли бы вменяться ему в вину» [297] .
Керенский указывает, что «если считать не доказанным» факт получения большевиками немецких денег, «несмотря на установленные предварительным судебным следствием огромные деньги, шедшие от германского правительства… – то надо будет признать, что самые очевидные факты недоказуемы» [298] .
297
The Unknown Lenin. Yale University Press. 1996. P. 12.
298
Керенский А.Ф. Ленин на службе у кайзера. Письмо в редакцию // Русская мысль, 1956. 14 июня.
<image l:href="#"/>
Фотокопия расписки Парвуса (А. Гельфанда) за полученные деньги
Ленин «следов на бумаге» действительно не оставил. Зато их оставил Александр Гельфанд (Парвус). В Гуверовском институте при Стенфордском университете хранится фотография расписки Парвуса за полученные от германского правительства деньги. Расписка на немецком языке. Текст ее в переводе на русский гласит следующее: «29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Дании. Д-р А. Гельфанд».