Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

Кибек Митри Афанасьевич

Не прошло и часа после приземления, а Комиссаров уже знал о случае с Плахоткой.

Выходит, бдительность все еще у нас не на должной высоте,– тяжело вздохнул он. – Средь бела дня к нам проник агент врага, а мы и не подозревали. Хорошо еще, враг оказался не из умных, иначе сидеть бы нам не здесь, а в застенках гестапо.

Могло быть и так,– кивнул головой Соколов. – По–моему, неудачу врага надо объяснить не его глупостью, а нашим превосходством над ним. Посмотрел бы ты, как он изворачивался! А мы все равно вывели его на чистую воду. Причем без всякого нажима с нашей стороны он не только признал свою вину на словах, но и собственноручно дал письменное показание об этом.

–

Каким образом? – насторожился Комиссаров. Командир рассказал.

Как видишь, мы легко перехитрили врага,– засмеялся он.

Должен огорчить тебя: ты не оригинален в своей находчивости. Еще в годы гражданской войны таким методом проверки преданности своих подчиненных воспользовался один из прославленных командиров Красной Армии.

– Кто именно? – заинтересовался Соколов.

Семен Аршакович Камо,– улыбнулся замполит. – При наборе добровольцев он тоже применил хитрость, и не безуспешно, но не заслужил похвалы. Командир должен действовать на подчиненных методом убеждения, а не хитростью. Причем разоблачением преступников должны заниматься специальные органы: отделы контрразведки, военная прокуратура, трибунал.

Благодарю за консультацию! – засмеялся Соколов. – К сожалению, в моем распоряжении таких органов не оказалось. Случайно вы их не привезли с собой?

Не смейся! – возразил Комиссаров. – Дело это очень серьезное. Из–за своей некомпетентности в юридических вопросах мы можем невольно допустить непоправимые ошибки.

Согласно уставу, командир части является органом дознания.

Ладно уж,– махнул рукой замполит. – Ты победил, а победителей, как говорится, не судят. Лучше расскажи о других десантниках–иностранцах. Как вели они себя в эти дни? Начнем с Рунге.

В нем я ни минуты не сомневался, хотя ради установления истины пришлось подвергнуть его довольно суровому испытанию. Потом я попросил у него извинения. Он нисколько не обиделся на меня. К остальным товарищам у меня тоже нет никаких претензий. Думаю, мы сработаемся со всеми...

Время – золото, говорят деловые люди. На войне оно дороже всякого золота, там его измеряют не годами и месяцами, не неделями и даже не сутками, а часто только часами и минутами, а то и секундами. Десантники хорошо знают цену времени, поэтому сразу же после окончания так называемого «дела Плахотки» люди, выделенные для дальней разведки, еще задолго до рассвета ушли на задание. Первая группа в составе Янушека и двух чехов направилась в город Ческе–Будейовице, вторая группа во главе с Куртом Либерманом должна была добраться до провинциальной столицы Верхней Австрии города Линца. Все они были обеспечены документами бывших солдат и офицеров вермахта, демобилизованных по состоянию здоровья в связи с длительным лечением после ранений. В задачу этих разведчиков входило установление связи с местными подпольными антифашистскими организациями. Австрийцы кроме того должны были посетить родителей Рунге и предупредить их о скором возвращении домой их сына.

Все разведчики успешно выполнили задание. Подпольщики Ческе–Будейовице указали как место будущих встреч ресторан «Молодой петушок», находящийся на бывшей австрийско–чехословацкой границе в небольшой чешской деревне. Там у них имеется довольно спаянный коллектив подпольщиков, сгруппировавшийся вокруг хозяина ресторана, отставного полковника бывшей чехословацкой армии, которого местные люди знали под кличкой «Цезарь». Группа Курта Либермана тоже успешно выполнила задание. Она связалась с подпольной организацией Линца. Для связи коммунисты указали ресторан «Голубой Дунай», шеф–поваром которого больше десяти лет бессменно работает отец Курта – Либерман–старший. Но эта группа разведчиков

наряду с радостными вестями доставила в отряд и печальные вести: оказывается, во время очередной бомбардировки города одна из тяжелых бомб, сброшенных с американского бомбардировщика «летающая крепость», до основания разрушила дом, в котором проживала семья учителя Рунге. Из трех семей, проживающих в этом доме, ни один человек не остался в живых.

Тяжело переживал Альфред эту потерю. Выслушав соболезнование товарищей, он уединился в одной из землянок и больше суток не принимал пищи, не разговаривал ни с кем. Наконец явился в штаб, где Соколов и Комиссаров как раз обсуждали вопрос о посылке в Линц второй группы разведчиков для изучения возможности установления связи с внутренней тюрьмой гестапо, где содержался под стражей Турханов.

– Все наши несчастья от этой войны, развязанной проклятыми фашистами. Если мы быстро не покончим с войной, то она покончит с нами. Если вы не возражаете, то я сейчас же отправлюсь в Линц, чтобы приняться за дело,– сказал он. Торопиться не надо,– спокойно возразил Соколов. – Вам не легко. Все понимают это. Отдохните еще несколько дней, успокойтесь, а потом и за дело можно приниматься.

Я уже успокоился. Каждый потерянный день не приближает нас к цели, а только отдаляет от нее. Прошу не задерживать меня...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В девять утра Рунге и проводник из отряда Яна Жижки добрались –до автострады и, спрятавшись за елками, стали наблюдать за происходящим. Автомашины тут сновали взад и вперед, как челноки на ткацких станках. Были тут и тяжелые грузовики, и автобусы, и легковые машины всевозможных систем.

– Приступим к делу,– шепнул проводник. – Вы пройдите, в сторону Линца шагов двести и выйдите на дорогу а я тем временем остановлю рейсовый автобус, идущий в том же направлении. Тогда и вы можете «голосовать».

Так они и сделали. Проводник на колею бросил заблаговременно приготовленный «ежик», на который скоро напоролся автобус. Камера лопнула. Автобус остановился. Пассажиры вышли погулять, пока водитель заменит бал лон. Тогда Рунге тоже вышел на дорогу и зашагал по асфальту. Скоро послышался шум мотора. Альфред оглянулся назад. Приближался автомобиль марки «БМВ» чем–то напоминавший одногорбого верблюда. В машине сидели два человека, оба в военной форме. «Где двое, найдется место и для третьего»,– подумал Альфред и поднял руку. Автомашина завизжала тормозами, остановилась буквально в трех шагах от Рунге.

Хайль Гитлер! – гаркнул Альфред. – Не довезете] ли вы меня до Линца?

На машинах фельдсвязи запрещена перевозка по сторонних,– замялся щупленький лейтенантик, сидевший– рядом с шофером. – Но вы, герр гауптштурмфюрер, свой человек. Садитесь, довезем.

Рунге развалился на заднем сиденье не как гость, а как настоящий хозяин.

– Вы, должно быть, с того автобуса? – спросил лейтенант, указывая назад.

– Да,– кивнул головой Альфред. – Не довез малость. А когда спешишь, не хочется ждать даже лишней минуты.

– Издалека спешите вы в наш город? – спросил фельдъегерь.

– Можно сказать, из самого пекла. на восточном фронте. Потом госпиталь ранения. А теперь вот вышел в тираж: со снятием с воинского учета,– тяжело вздохнул Альфред Рунге.

– Значит, и вы из Линца? заглядывая прямо в глаза спросил лейтенант. – Очевидно, тут у вас есть и, родные?

– Были, а теперь никого нет. Когда я лежал в госпитале американская бомба упала на наш дом. Говорят, в живых никто не остался. Хочу лично убедиться в этом да и посидеть на могиле отца возложить венки да выплакать горе неутешное. Вот и спешу в родной Линц.