Герои Первой мировой
Шрифт:
Вестовые для ухода за собственными офицерскими лошадьми, положенными по должности, сохраняются как в действующей армии, так и во внутренних округах, и назначаются на тех же основаниях, как и вестовые для личных услуг.
11) Вестовые для личных услуг не освобождаются от боевой службы.
12) Обязательное отдание чести, как отдельными лицами, так и командами, отменяется.
Для всех военнослужащих, взамен обязательного отдания воинской чести, устанавливается взаимное добровольное приветствие.
Примечание:1. Отдание воинских почестей командами и частями при церемониях, похоронах и т. п. случаях
13) В военных округах, не находящихся на театре военных действий, все военнослужащие в свободное от занятий, службы и нарядов время имеют право отлучаться из казармы и с кораблей в гавани, но лишь осведомив об этом соответствующее начальство и получив надлежащее удостоверение личности.
В каждой части должна оставаться рота или вахта (или соответствующая ей часть), и кроме того, в каждой роте, сотне, батарее и т. д. должна оставаться еще и ее дежурная часть.
С кораблей, находящихся на рейдах, увольняется такая часть команды, какая не лишает корабля возможности, в случаях крайней необходимости немедленно сняться с якоря и выйти в море.
14) Никто из военнослужащих не может быть подвергнут наказанию или взысканию без суда. Но в боевой обстановке начальник имеет право, под своей личной ответственностью, принимать все меры, до применения вооруженной силы включительно, против не исполняющих его приказания подчиненных. Эти меры не почитаются дисциплинарными взысканиями.
15) Все наказания, оскорбительные для чести и достоинства военнослужащего, а также мучительные и явно вредные для здоровья, не допускаются.
Примечание: из наказаний, упомянутых в уставе дисциплинарном, постановка под ружье отменяется.
16) Применение наказаний, не упомянутых в уставе дисциплинарном, является преступным деянием, и виновные в нем должны предаваться суду. Точно так же должен быть предан суду всякий начальник, ударивший подчиненного в строю или вне строя.
17) Никто из военнослужащих не может быть подвергнут телесному наказанию, не исключая и отбывающих наказания в военно-тюремных учреждениях.
18) Право назначения на должности и, в указанных законом случаях, временного отстранения начальников всех степеней от должностей принадлежит исключительно начальникам.
Точно так же они одни имеют право отдавать распоряжения, касающиеся боевой деятельности и боевой подготовки части, ее обучения, специальных ее работ, инспекторской и хозяйственной частей. Право же внутреннего самоуправления, наложения наказания и контроля в точно определенных случаях (приказы по воен. ведомству 16 апр. № 213 и 8 мая с. г. № 274) принадлежит выборным войсковым организациям.
Объявляя настоящее общее положение, предписываю принять его (как и правила, установленные приказом по военному ведомству с. г. 114) в основание при пересмотре уставов и законоположений, определяющих внутренний быт и служебную деятельность военнослужащих, а равно дисциплинарную и уголовную их ответственность».
Покажите эту бумагу любому человеку в погонах, и он даже сейчас назовет ее бредом. А тогда… Можно себе представить чувства какого-нибудь пожилого полковника, которому в ответ на приказ солдат теперь должен был отвечать не «Слушаюсь, ваше высокоблагородие!», а «Постараемся, господин полковник»… И ведь отмена всяких «так точно» и «никак нет» — это еще полбеды. Беда заключалась в том, что теперь в армию приказом военного министра
Всевозможные агитаторы хлынули на фронт еще в начале марта, сразу после введения Приказа № 1, но тогда с ними еще пытались бороться, арестовывали, иногда даже расстреливали. А теперь уже никто не имел права арестовать какого-нибудь Фрунзе за то, что он на митинге агитировал солдат бросить постылые окопы и идти в родную деревню — делить землю. Более того, командиров обязывали создавать этим агитаторам благоприятные условия для работы!..
Чудовищную бумагу, подрывавшую самые основы воинской службы, не стал подписывать даже не возражавший против Приказа № 1 военный министр А.И. Гучков — в знак протеста он вышел в отставку 30 апреля. «Мы хотели проснувшемуся духу самостоятельности, самодеятельности и свободы, который охватил всех, дать организованные формы и известные каналы, по которым он должен идти, — объяснял он свою позицию. — Но есть какая-то линия, за которой начинается разрушение того живого, могучего организма, каким является армия». Вообще-то «разрушение живого, могучего организма» вовсю шло и при Гучкове и было начато именно им, но министр — теперь уже бывший — предпочел об этом не вспоминать. Новый военный и морской министр — 36-летний Александр Федорович Керенский — был полон решимости утвердить Декларацию прав солдата и гражданина…
3 мая в петроградском доме премьер-министра князя Г.Е. Львова все старшие военачальники русской армии во главе с М.В. Алексеевым собрались на совещание с единственной целью — убедить Временное правительство не подписывать декларацию. Первым взял слово главнокомандующий Западным фронтом генерал от кавалерии В.И. Гурко. Смысл его выступления свелся к одному: Декларация прав солдата и гражданина неприемлема, а армия находится на краю гибели. Следом с места поднялся Михаил Васильевич Алексеев:
— Главное сказано, и это правда. Армия на краю гибели. Еще шаг — и она будет ввергнута в бездну, увлечет за собою Россию и ее свободы, и возврата не будет. Виновны — все. Вина лежит на всем, что творилось в этом направлении за последние два с половиной месяца. Мы сделали все возможное, отдаем и теперь все силы, чтобы оздоровить армию. Мы верим А.Ф. Керенскому, что он вложит все силы ума, влияния и характера, чтобы помочь нам. Но этого недостаточно. Должны помочь и те, кто разлагал. Тот, кто издавал Приказ № 1, должен издать ряд приказов и разъяснений.
Армия — организм хрупкий; вчера она работала; завтра она может обратиться против России. В этих стенах можно говорить о чем угодно, но нужна сильная твердая власть; без нее невозможно существовать. До армии должен доходить только приказ министра и главнокомандующего, и мешать этим лицам никто не должен.
Мы все отдаем себя Родине. Если мы виноваты, предавайте суду, но не вмешивайтесь. Если хотите, то назначьте таких, которые будут делать перед вами реверансы.
Скажите здоровое слово, что без дисциплины армия не может существовать. Дух критики заливает армию и должен прекратиться, иначе он погубит ее.