Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения
Шрифт:
Подобное почтение к врагу, пусть он и зверь безответный, было Гераклу свойственно. Пока противник жив, Геракл не ведал пощады, но врага погибшего он в загробный мир отправлял, где это удавалось, церемонно и с почестями. Есть ли у животных душа или последующая жизнь, даже у тех, что произошли от первородных существ вроде Ехидны или Тифона, Геракл уверен не был, но вел себя с ними так, будто все это у них есть. Чем отчаяннее они сражались, тем проникновеннее и почтительнее были Геракловы погребальные молитвы.
Презрение Эврисфея ранило Геракла. Он хотел снять шкуру со своей добычи и победно доставить ее в Микены, потому и попросил разрешения у дохлого льва. Но обнаружилось, что ни самые острые ножи, ни мечи даже
С ожерельем из когтей, в непробиваемой шкуре на плечах, на голове – раззявленная челюсть и выпученные глаза, на боку – могучая дубина: Геракл обрел свой имидж.
2. Лернейская гидра
Эврисфей не ожидал, что Геракл уцелеет, да еще и вернется облаченным, как дикий разбойник с гор. Впрочем, царю хватило хитрости скрыть свою растерянность.
– Да… этого следовало ожидать, – проговорил он, подавляя зевок. – Пожилой лев – никакое не испытание. Перейдем к следующей задаче. Ты слыхал об озере Лерна, тут, неподалеку? Его окрестности разоряет гидра, что стережет врата в загробный мир. Мне бы и в голову не пришло вмешиваться, если бы тварь эта не взялась убивать ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей, стоит им приблизиться. Мне недосуг разбираться самому, поэтому я отправляю тебя, Геракл, избавить нас от этой напасти.
– Как прикажешь, – сказал Геракл, кивнув, отчего пасть Немейского льва люто щелкнула сомкнувшимися челюстями. Эврисфей невольно вздрогнул с перепугу.
С плохо скрываемой ухмылкой презрения Геракл развернулся и вышел.
Богиня Гера подготовила озеро Лерна со злорадным упоением. В водах озера обитала не только гидра, громадный водяной змей о девяти головах (одна из них бессмертная), каждая способна метать струи самого смертоносного яда на свете, – в глубинах Лерны Гера спрятала свирепого исполинского краба.
Не успел Геракл приблизиться, как гидра вскинулась, и все ее головы изрыгнули яд [40] . Геракл довольно уверенно бросился вперед и отсек одну голову начисто. Из обрубка тут же выросли две новые головы.
Похоже, все будет непросто. Всякий раз, когда Геракл отсекал или мозжил дубиной голову гидры, на том же месте возникали две. Что еще хуже, из воды принялся выскакивать и свирепо нападать краб. Его великанские клешни вновь и вновь тянулись к Гераклу, пытаясь распороть ему брюхо и выпотрошить его. Отскочив в сторону, Геракл изо всех сил ударил дубиной и расколол панцирь чудища на тысячи осколков. Раздавленная тварь приподняла осклизлую тушу, затрепетала и рухнула замертво. Гера вознесла свое любимое ракообразное к звездам, где оно сияет и поныне – созвездием Рака. Но богиня все равно была довольна. Ее обожаемая гидра вершит месть за нее. У змея было уже двадцать четыре головы, и каждая плевалась убийственным ядом.
40
На греческой керамике гидра обычно изображена в виде перевернутого вверх тормашками осьминога: круглое или иногда похожее на пончик туловище, из которого торчат девять змей. В современных комиксах гидра больше похожа на девятиглавого дракона.
Геракл тактически отступил. Присел на безопасном расстоянии и задумался, что делать дальше, – и тут из-за деревьев появился его племянник ИОЛАЙ, сын Гераклова брата-близнеца Ификла.
– Дядюшка, – сказал он, – я наблюдал за боем с самого начала. Если Эврисфею можно обременять тебя дополнительным испытанием, значит, мне разрешено помочь тебе. Позволь, я буду твоим оруженосцем.
По правде сказать, вмешательство краба изрядно досадило Гераклу. Уговор был, что по одному испытанию за раз. Добавление второй – нежданной – опасности показалось ему несправедливым. Он принял предложение племянника, и вместе они измыслили новый порядок атаки. Я склонен думать, что затея эта пришла в голову скорее Иолаю, нежели Гераклу, человеку действия, человеку страсти, человеку беспредельной отваги, но совсем не придумщику.
Замысел сводился к систематическому подходу к гидре: Геракл нападает, отсекает голову, а Иолай тут же бросается вперед с горящим факелом и прижигает свежий срез, тем самым не давая возникать новым головам. Отрезали, прижгли, отрезали – вот какую они разработали систему, и она оказалась действенной.
Через несколько часов утомительных и отвратительных усилий осталась лишь одна голова – бессмертная, не способная погибнуть. Наконец Геракл отрубил и ее и закопал глубоко под землю. Ядовитые пары гидры курятся над тем местом, где прежде были воды озера Лерна, и по сей день.
– Спасибо тебе, – сказал Геракл Иолаю. – А теперь отправляйся домой. И ни слова отцу. – Геракл знал: братец рассердится, если узнает, что его сын подвергся такой опасности.
Выказывать почтение гидре Геракл не пожелал. В конце концов, бессмертная голова оставалась жить и исторгала под землей свой яд. Геракл преклонил колени рядом с подергивавшимся телом не из почтения, а чтобы обмазать наконечники своих стрел густевшей кровью. Отравленные стрелы принесут неимоверную пользу – и неимоверные беды.
Мир изменится от их применения.
3. Керинейская лань
Эврисфей подключил коварство. Водяной змей – одно дело, но даже Гераклу не тягаться с олимпийцем.
– Излови мне золотую лань Керинеи [41] , – велел он.
Никаких сомнений, что этот третий подвиг уж точно станет для Геракла последним, ибо успех означал бы для него неминуемую смерть – ну или по крайней мере вечные муки.
Златорогая медноногая Керинейская лань никакого вреда никому причинить не могла. Стремительнее любой гончей или стрелы, охотников она раззадоривала, но ничем не угрожала. Однако лань эта была священной для Артемиды, и опасность состояла как раз в этом. Свирепость, с которой богиня берегла свое и наказывала любое святотатство против нее самой и своих приближенных, была хорошо известна. Артемида ни за что не допустит никакого вреда любимой лани. Гераклу либо не удастся эту задачу решить, либо Артемида сразит его за наглость. Как бы ни вышло, Эврисфей был уверен, что его пакостный родственничек не вернется.
41
Керинея ныне расположена на северо-западе Пелопоннеса в области под названием Ахея. «Ахейцами» Гомер чаще всего называл греческую сторону в Троянской войне.
Почти год носился Геракл за своей добычей по горам и, как легко предположить, долам. Наконец у него получилось набросить на животное сеть и усмирить его.
Обижать столь робкое и красивое создание Гераклу совершенно не хотелось. Он осторожно закинул лань себе на плечи и, пока возвращался в Микены, нашептывал ей всякое.
В каком-то лесу из теней перед Гераклом возникла Артемида.
– Ты посмел? – процедила она сквозь зубы, вскидывая серебряный лук.
– Богиня, богиня, отдаюсь на милость твою. – Геракл встал на одно колено.