Героический кобольд. 12 подвигов

========== Подвиг первый. Кровь земли. ==========

Откуда взялись эти двое, никто не знал. Они просто появились однажды весенним утром на околице деревни Заболотье. Человек явно был немного не в себе, он был в чудной рваной одежде и на все вопросы только мычал что-то невразумительное. Ему было около 30 лет, с уже довольно широкой залысиной, небритый, истощённый и видимо держался только на своей силе воли. За его штанину держалась кобольд. Она выглядела не лучше, шерсть свалялась, глаза потускнели и явно нуждалась в дополнительном питании. Она-то и рассказала, что нашла человека в лесу и вывела к деревне, найдя её по запаху. Сама она давно искала себе хозяина, поскольку в её краях у всех хозяев уже кто-нибудь был. Она могла выйти к людям раньше и ей бы не пришлось так долго голодать, но бросить человека она не могла. Так что первым делом незваные гости были накормлены, напоены, а мужчине ещё нашли более-менее сносную одежду. Ночью им

Утро началось с ободряющих новостей. Незнакомец встал довольно рано, едва взошло солнце. И тут оказалось, что разговаривать человек может, но с каким-то акцентом, будто издалёка прибыл. Он больше «акал», некоторые слова произносил с трудом, а порой тряс головой, пытаясь понять, что ему говорят. Даже сперва кто-то решил, что неместный хамоват, но всё дело было в том, что в его краях как раз такое поведение при разговоре считалось нейтрально-вежливым. И, когда завтрак был съеден, началась пора расспросов. В овин вошли староста и парочка лоботрясов, которые выступали в качестве телохранителей на случай, если незнакомец окажется буйным. Неподалёку расположилась хозяйка дома с переносной прялкой и занялась делом, делая вид, что её тут нет, но, ясное дело, готовая сыграть роль дипломата, а заодно отогнать зевак, на случай, если вскроется какой-нибудь срам. Староста сел на невысокую скамеечку, лоботрясы остались стоять.

– Ну-с, добрый человек, расскажи-ка нам кто ты? Как тебя зовут? И как ты оказался в лесу? И про свою подругу расскажи.

– Я, к сожалению, не помню многого. – Гость сидел на стогу сена перед старостой и выглядел довольным, хотя и измотанным.
– Например, не помню своего имени. Не помню, кто я и откуда пришёл. Последнее, что я помню, это то, как я ложился спать в каком-то месте. Полагаю, что это был мой дом. Проснулся я уже в лесу, от утренней прохлады. Лес мне был совершенно незнаком и я, понятное дело, заблудился. К счастью, меня нашла вот эта милаха. – На этих словах мужчина улыбнулся и потрепал кобольда по затылку, от чего мамоно довольно заворчала и положила голову на колени своего хозяина. – Если бы не она, я бы не вышел к вам. Так и сгинул бы в лесу. Мы вместе шли три дня. К сожалению, я был истощён и потому шёл очень медленно.

– Понятно. Какая занятная история. Но не похоже, что ты врёшь. – Староста на время задумался. – А что ты умеешь делать?

– Не помню. Судя по отсутствию мозолей на ладонях, навряд ли я был крестьянином, но и дармоедом быть не хочу. Наверное у вас найдётся простая, но нужная работа?

– Найдётся, как же ей не быть.

– А расскажите, пожалуйста, куда я попал. – Мужчина внимательно уставился на старосту, поглаживая монстродеву у себя на коленях.

– Ты находишься в деревне Заболотье. От остальных деревень нашего баронства мы отделены болотами, так что тут даже вторжение никто не проводит. Места тихие, земля здесь повышается и есть несколько сухих полей. Так что деревня растёт. Это баронство Рудостав, королевства Нерлигея. Но наверное это название тебе мало, что скажет. Вот что, у нас недавно погиб один охотник, жил бобылём, наследников не имел, а изба осталась. Пока можешь там жить, с селянами я поговорю. Сегодня Матрёна вам обед принесёт и ужин. А по солнцу приходи к моему дому. Ты его сразу найдёшь, он самый большой. Если всё-таки заблудишься, тебя кобольд выведет по запаху. Хм, но как же нам тебя пока звать? Будешь Воронком?

– Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. – Отшутился мужчина. – Буду Воронком. Это, кажется, птица такая?

– Да, птица. Ну вот и славно. Через три дня сюда приедет сборщик податей, поедешь с ним к барону. Или нет. Я сперва сорванца с письмом отправлю. А там уже ответа дождёмся. Ну а свою лохматку как назовёшь? – Староста кивнул на ластящуюся к Воронку кобольду.

– Жужа. Эй, ушастая, будешь Жужей? – Мужчина потянул кобольда за ухо.

– А-ай! Хозяин, не надо тянуть за ухо. Я конечно буду Жужей, я так рада, что ты меня не прогонишь. – Мамоно даже запрыгала от радости и завиляла хвостом.

– Отлично. Ну куда я тебя прогоню? Ты мне жизнь спасла.

День был потрачен на переезд и обустройство на новом месте. Дом бывшего охотника был сильно запущен. Предприимчивые селяне вынесли всё, что могло пригодиться в хозяйстве, предприимчивые мыши заселили подпол, а предприимчивые сорняки окопались корнями во дворе. Ещё пара лет и в брёвнах завелась бы гниль, тогда домик пошёл бы на растопку местных печей. А печь самой избы растащили бы на подпорки заборов. Хорошо хоть уцелели слюдяные окошки. Новым хозяевам избы пришлось первым делом провести уборку. Паутина и грязь были повсюду, Жужа старалась изо всех сил, так что она испачкалась ещё сильнее и Воронку пришлось вручную снимать с неё прилипшую паутину и комья грязи. Впрочем, по довольной мордашке кобольда можно было понять, что эти пустяки её сильно не заботят. Печку пришлось побелить и наконец снова разжечь в ней огонь. Теперь заявка на дом была сделана основательно. А когда в подпол запустили соседского кота, оставшиеся в живых мышки резво упаковали свои чемоданчики и пошли искать места поспокойнее. За час до заката был проведён массовый геноцид сорняков страшной тактической операции «прополка». При помощи таких смертоносных орудий как тяпка и лопата. Лапки кобольда были не столь сильны в рытье, но девушка брала скоростью. После бани оба приобрели более приличный вид. Мужчина улёгся спать на лавку, кобольд легла на коврик у лавки.

Утром следующего дня Воронок явился, как и обещал, к дому Старосты, оставив Жужу караулить дом. Его послали на болота, накопать ила, которым удобряют поля. Воронок даже понятия не имел, что такое мамоно, а потому не знал, что Жужа через полчаса после его ухода закрыла дверь и побежала за ним. В доме всё равно ничего не было, кроме пары горшков, чугунка, ухвата и груды сломанных охотничьих снастей в чулане. Работа была тяжёлая, но не сложная: из пересохшей канавы доставать лопатой ил, собирая ценный ресурс и заодно расчищая систему водостока. Монстродева залегла в кустах и теперь наблюдала за своим хозяином. Воронок был не один, с ним был словоохотливый сын старосты Переплут, которому по взбалмошности и юности серьёзной работы никто не решался поручить. Он и начал разговор:

– Значит, ты совсем ничего не помнишь?

– Не то, чтобы ничего, но многого. – Спокойно ответил мужчина, беря лопату в руки.

– Жаль, так хочется узнать, как люди в других местах живут.

– Да так же, как и мы, наверное. Тоже ил из канавы выкапывают, пашут поля, воюют, рожают детей. Жизнь идёт. – Философски предположил его собеседник.

– Всё не так просто на самом деле. – Сын старосты больше предпочитал работать языком, а не руками. – Вот знаешь, тебе повезло. Выйди ты чуть западнее или южнее наших болот и твою подружку могли бы убить. Там очень радикальные люди живут, монстров на дух не переносят, даже голставр. А не хочешь охотником быть? У нас в деревне ни у кого нет кобольда. Даже во всём баронстве, пожалуй, нет. Только голставры и овценамбулы. Вообще-то Нерлигия считается монстроненавистной страной, но кобольды, голставры и овценамбулы разрешены Орденом. Хотя, говорят, в маркизате Чевлет есть ведьмы, а в баронстве Кургуз на Сапун-горе живёт медуза. Врут наверное, как думаешь?

– Работать надо, вот что я думаю. – Хмыкнул Воронок, закидывая очередную порцию ила в свою корзину. – Скоро надо будет к телеге идти, а у тебя корзинка почти пуста.

– Корзинка… успеется. Эх, тяжёлые настали времена. – Парень несколько сник.

– Конечно, тяжёлые. Корзинка стала тяжелее, чем была пустой. – Усмехнулся новичок.

– Да не в том дело. Отец может кудахтать насчёт плодородных полей, но у нас другая проблема. Думаешь, почему вам целую избу выдали, пусть и небольшую? Люди уходят из деревни. У нас раньше здесь болотное железо добывали. А потом даже рудник отстроили. В нашей деревне жило две трети рудокопов. Только десять лет назад жила иссякла. Многие оставили свои дома. Ну, уже половину этих домов разобрали, другие заселили молодые. Наделы тоже меньше людей стало обрабатывать. Немногие смогли перейти от кирки к плугу. Был у нас кузнец, а, как железа не стало, и тот подался туда, где прибыль есть. У старого рудника и плавильни остались брошенные. На окраине деревни до сих пор стоят три избы, никто там не живёт, но соседи ухаживают. Там жили умные люди. Один был знатоком по рудам, второй - сведущ в пещерах, а третий знал, как плавить нужно, чтобы металл качественный получался. Ещё бы лет двадцать и гати бы наладили. И всё, деревня стала бы городком. Поля, леса - всё есть. А руды уже нет. Ой, извини. – Только сейчас Переплут заметил, что Воронок наполняет илом уже его корзину.

– Да ладно, вижу тебе болтать больше по душе, чем работать. Пойдём, отнесём корзины к телеге, а лопаты пусть Жужа постережёт. Слышь, лохматка, вылезай из кустов. – Мужчина с улыбкой смотрел на кусты, в которых спряталась его питомица.

– Х-х-хозяин? А как ты меня увидел? – Кобольд вышла из кустов.

– Я чувствую своего питомца за пять вёрст! – Патетически заявил Воронок.

– Твой хвост торчал над кустом. – Пояснил Переплут. – Хочешь быть незаметной, спрячь хвост.

Три дня прошли спокойно. Жизнь входила в свою колею. Каждое утро кобольд и Воронок уходили с Переплутом на различные работы, на которых не требовалось особых знаний и навыков. Пахота и посев уже прошли, так что теперь борьба за урожай велась внесением удобрений и уничтожением вредителей: гусениц, червей, полёвок, ворон и вороватых подростков. Последних, правда, не убивали, а только пороли розгами, дабы не повадно было. Дни были солнечными, дождь был только один раз, грибной и скоротечный. Воронок и Жужа ели то, что приносила им дочь старосты – Матрёна, спали в обнимку на печке. Мужчину всегда забавляло смотреть на кобольда. Вроде человечек, ходит на задних лапках, разговаривает, но порой ведёт себя как собака. Особенно веселила её манера вилять хвостом. Как и все собаки, Жужа виляла всей задней частью от сильной радости. Из одежды у неё появился только ошейник. И небольшой поясок, прикрыть срамное место. Ещё Жужа часто тёрлась о хозяина, постоянно зарывалась в него носом и буквально напрашивалась на ласку.