Героический режим. Безбожие
Шрифт:
Неужели единственный человек, в которого я верил, тоже готов к этому? Нет, я, конечно же, верил ещё и Косте с Алексеем. Но Костя слишком уж зарылся в свою скорлупу, то есть маску, и я беспокоюсь о его психическом состоянии. Как будто оно у меня лучше... А Алексей слишком хладнокровен.
Про долбанных честолюбцев вроде Николая или Владимира я и не вспоминал в тот миг, не говоря уже о мелочи, расставляющей ноге, пускающей слюни или натачивающей топор. Они идут со мной рядом, но не моя семья. Потому что они убивали и готовы убивать.
Я похлопал Павла по плечу.
– Всё будет нормально.
– Надеюсь. Пойдёшь ночью?
– Конечно. В любое другое время они заметят, как я забрасываю веревку на частокол. Но действовать начну после рассвета. Надеюсь, что ночное нападение они ожидают куда больше.
– Ясно. Когда начинать нам?
Я подумал.
– Пожалуй, подайте-ка вы знак мне. Пошумите там или ещё чего. Или нападайте сами, уж такое-то я не пропущу.
– Договорились. Кстати... Люда передавала, что готова... снять тебе стресс.
Я усмехнулся. Если бы я не сказал Топлюше прощай... Но я сказал это.
– Пожалуй, воздержусь.
– Ладно, бывай. Мы тебя проводим.
– Договорились.
До заката было ещё часа два. По навесу долбил дождь. Ночь будет тёмной... наверное, такая ночь больше всего подходит для тёмных дел.
Ко мне подсел Алексей, протянул бурдюк с вином.
– У них две ведьмы, помни.
– Помню, - кивнул я, делая маленький глоток. Налегать не стоит.
Вторая помощница главной ведьмы каким-то образом ушла во время вчерашней драки. Это было хреново. Но ещё хреновей было то, что главная ведьма, скорее всего, рядом с конунгом. Я почти на сто процентов уверен в этом. Риск - дело благородное. Но не слишком ли его много для одного человека?
– Поэтому я и не играю в азартные игры, - прошептал я.
– Что?
– Ничего. Как ты думаешь, что со всеми нами?
– Сидим здесь, что ещё?
– Нет, я имею в виду дома. Пропажа или смерть пятидесяти тысяч человек - это не в тапки срать. Нас бы быстро связали с игрой, запретили её к продаже... сделали хоть что-то. Я вошёл в игру через неделю, и не было абсолютно никакой истерики.
– Какая истерика?
– хмыкнул Алексей.
– Я общался с тремя людьми, которые играли с героическим режимом.
У меня даже лицо вытянулось.
– В смысле общался? А почему мне раньше не сказал?
– Так... А, блин, ты же нуб, да ещё и с первого запуска решил героем стать. Мы-то с мужиками уже порядком поиграли, даже пару свеженьких гайдов прочитали. Блин. В общем, я тебе ничего не сказал потому, что ты не спрашивал. И неужели не слышал, что Вовка говорил?
– Нет.
– Он с живым Сашкой общался, когда уже третьего уровня в режиме был, вот позвал его поиграть, вояка наш и залез. Они, собственно, поэтому и думают, что они - пиксели.
– Так, а раньше...
– А раньше мы обсуждали, кто нас похитил - инопланетяне, китайцы или спецслужбы. Похитил, не забросил.
– Твою мать, - покачал я головой.
– А ты чего сейчас-то об этом вспомнил?
– Да как-то задумался. А до этого не хотел себе мозги парить. Так значит... всё нормально. Нас никто не потерял. Наша смерть не отразиться ни на чём...
– Наша смерть отразится на нас самих, - жёстко сказал друид.
– Помни это. Будь ты хоть копией, хоть двойником, хоть духом бесплотным, твоя смерть здесь будет бесповоротной для тебя здешнего. И, кто знает, может и не только здешнего.
– Ага, - уныло протянул я.
Вот как. Я копия, отражение. Какой-то другой Алексей сейчас играет в героический режим, кто знает, может даже мной нынешним. Он строит шашни с Леной, жрёт пиво, курит... а я здесь подыхаю. Отличный повод возненавидеть себя самого, не правда ли? И как хочется курить...
Но... вот что я думаю: я куда лучше того Алексея. И хуже одновременно. Я знаю цену жизни и цену смерти. Я стал другим. Я стал тем, кем никогда бы не стал там.
Я понял, что присосался к бурдюку и оторвал его от губ. Нет, мне надо быть трезвым. Хотя, как хотелось напиться.
– Ладно ты, не вешай нос, - ободряющим тоном произнёс Алексей.
– Я именно из-за этого и думаю, что мы настоящие. Это же приключение.
– Хреновое приключение.
– А они бывают хорошими? Без испытаний никак.
– Ты, пожалуй, прав, - сказал я, подумав.
– Конечно, я, блин, прав.
Мы так и просидели до заката и ещё пару часов после него. Я на скорую руку закусил, сунул во внутренний карман кусок солонины на завтрак, сходил отлить.
Всё. Пора было выходить. Я попрощался со всеми, с улыбкой выдержал поцелуй Люды в щёку.
Оставлять лагерь было даже как-то тяжело. На один день он будто стал мне домом. Холодным, паршивым и неприятным, но лучшего у меня не было уже пару недель.
Неписи провожали меня долгими взглядами. Неписи? А я сам - кто?
Хрен его знает. Но разве это что-то меняет? Нет, конечно же. Я буду грызть глотки за свою жизнь и жизни своих сопартийцев. Я не хочу, чтобы погибли Гая, Манх или Заг. По сюжету или из-за каких-то других причин они пришли нам на помощь. И плевать, кто они, это дорогого стоит.
Под действием скрытности я добрался до стены. Часовых на башнях было так же по двое, но, судя по голосам, за стеной бродили патрули. Было темно, но не настолько, чтобы они не смогли увидеть верёвку.
Тогда я спустился к воде. Частокол здесь не прерывался, уходя на пять или шесть метров в воду. Если здесь порт, то глубина там уже достаточно большая. Вряд ли кто-нибудь рискнул бы огибать здесь частокол по воде - без доспехов идти на штурм бесполезно, а они просто утащили бы смельчака под воду.