Герой
Шрифт:
С каждым шагом цель становилась ближе. Очевидно, что вдали виднелось некоторое свечение, судя по всему, от лампы — во избежание лишних следов от столба кострового дыма в небо. Умно. Вот только от лишних глаз такое ухищрение всё равно не уберегло. Помимо искусственности источника освещения, в их пользу играл естественный фактор: для остановки неизвестные выбрали углублённую местность — таким образом, даже несмотря на приближение, источник не становился ярче, что вызывало некоторую неразбериху в перемещении. Однако моему товарищу это никак не мешало. Поэтому в определённый момент, ухватив за шкирку, он отволок
— Дальше будет спуск, мы можем вызвать шум. Останемся здесь, с этой точки я хорошо слышу то, что они обсуждают.
— Они о чём-то говорят? Ни черта не слышу!
Я ощутил себя круглым идиотом — не только потому, что на меня посмотрели соответствующе, но и из-за собственной недальновидности, которую я продолжаю показывать. Сравнивать чуткость слуха человека, который по дуновениям ветра смог определить надвигающуюся грозу со своим, истерзанным взрывами снарядов и свистами извергов, надо было ещё догадаться.
— Раз в 30 минут я буду пересказывать их разговоры. Пока они незначительны. Если будет что-то срочное, я сообщу. Сейчас молчим.
Молчание. Сколько лет я прожил в нём? Лишь редкие «нежелательные» встречи с мародёрами и договора на защиту селений прорывали её. Всё остальное время я был один. Сам с собой. Казалось бы, столько времени прошло, я должен знать себя на зубок, от и до. Так оно и есть: мои реакции выверены, тело имеет полное сопряжение с мозгом, от чего зачаток действия тут же переходит в нейроны и отдаёт точечные движения. Но откуда это ощущение неполноценности? Почему все мои чувства, эмоции, прошлое, накрыты тентом? Что находится под непроглядностью этой материи? Каждый раз, когда я пытаюсь сорвать покров, меня тут же уносит. Нечто непонятное и хаотичное. Жалкое травоядное нашло свою погибель в пасти хищника, несущего добычу в логово. Неужели жертвой являюсь я сам? Тогда кто охотник?
Шорох отвлёк меня. Нельзя сказать, что я уснул, скорее ушёл на автопилот. Всё это время моё тело находилось в состоянии выжидания момента — дай лишь повод, условный сигнал, инстинкты бы тут же унесли меня туда, где нет места подобному бичеванию. Туда, где животное берёт вверх над человеческим началом. Туда, где в жерле битвы жизнь изжигает саму себя. Туда, где я могу ощутить её истинную сущность. Туда, где…
Повторное движение, издавшее новый звук, оказалось ранее подслушивающим подчинённым, находившемуся теперь предельно близко. Он прильнул к моему уху:
— Это группа не является переселенцами. Из разговоров и количества тембров можно сказать, что их около 20. Нашего присутствия не обнаружили. Опираясь на сказанное, они держат путь к объекту, уничтожение которого сулит им большую выгоду.
— Было уточнение что именно за «объект»?
— Исходя из сказанного, это некая крепость, около которой скитается огромный выводок извергов…
Его дальнейшие слова стали отбиваться об образовавшуюся в голове стену. Сомнений быть не могло — это ОН. А значит пришло время оскалить клыки: ответ найден.
9
Виду того, что ко мне пришло это осознание, я не подал. Даже если и можно было заметить изменения на моей физиономии в уже наступившей ночи, то только если бы я скорчил рожу в нелепую гримасу. Очевидно, он не понял, о какой крепости идёт речь. Сейчас предпринимать что-либо рано, хоть происходящее и позволит мне разом перепрыгнуть через несколько ступеней к достижению моей цели. Необходим холодный расчёт.
— Понял. Нам нужно разузнать как можно больше об их намерениях, поэтому возвращайся на точку. Как только они отойдут на боковую, возвращайся.
Он ничего мне не ответил, молча вернувшись на позицию.
Получается, не я один ищу этого ублюдка. Впрочем, не приходилось сомневаться в том, что не мне одному нужна его голова — просто об этом я раньше не думал. Всё, что у меня было это… Стоп. Только это и заполоняло мой разум? А как же те, ради кого я это делаю? Их лица, где они? Неужели, они спрятаны под той накидкой в голове? Чёрт, с хера ли она трещит словно раздражённый улей? Почему именно сейчас? Неужели во мне произрастают семена человеческого?
Нет, нельзя. Эта паскуда моя, и только МОЯ добыча. Те, кто захотят урвать её, сгинут от моих рук. А после, ими же, я с превеликим удовольствием вдавлю глазёнки своей дичи в черепную коробку. Затем я размажу её морду в кровавый кусок мяса и разорву пасть. Только тогда лица тех, за кого я мщу, проявятся.
Прошло около часа, может немного больше. Я увидел силуэт, который указывал своей рукой по направлению в обратную сторону — они закончили все свои переговоры, и теперь можно возвращаться к нашим. Во время пути назад мы не проронили ни слова. Очевидно, каждый был погружен в свои заботы, и у моего проводящего их явно было больше: конечно, сложившаяся ситуация ставит в ноль не только смысл нашей экспедиции, но и как таковую возможность съезда в ближайшее время. Эта локация стояла на примете заранее, определённо находясь в приоритете. И после моего появления, если быть точнее его причины, ими было принято решение воплощать съезд в жизнь. Однако эта толпа сильно подгадила их планам. Тут даже вернее сказать, что навалила. Но им не стоит переживать. У них есть я. А у меня план. Маленькие металлические шарики бесшумно падали на землю.
— О, ну наконец-то вы с главой вернулись! Мы уж за вами идти хотели! Вы вообще следили за часами? Уславливались на вечер, а сейчас время за полночь перевалило!
Мы ничего не стали отвечать на это. Наши лица объясняли всё доходчивее любых слов. Взглянув на нас, каждый до единого принял осунувшийся, задумчивый вид. Внеся в образовавшеюся ситуацию необходимые уточнения, в конце нашего рассказа их физиономии выражали полнейшее непонимание того, как и что предпринимать в сложившихся обстоятельствах. Разве что ходивший со мной зоркий глаз продолжал сохранять отрешённое спокойствие.
— И что же н-нам делать?
— Да к чёрту всё это! Как же так?!
— Но каким образом они смогли разыскать эти места? Мы же до последнего были уверены, что они безлюдны… Что же за напасть такая?
Внутренние клапаны не сдержали всё то внезапно нахлынувшее отчаяние. С причитаниями они начали хвататься за головы и ходить по всей территории лагеря. В воздухе столь плотно повисло амбре страха перед неопределённым, что оно будто ощущалось на вкус: приторная солёность, отдающая потом и стухшим душком. Да, то что нужно — буквально ещё немного времени пребывания в такой засолке, и можно приступать.