Герой
Шрифт:
ГЛАВА 15.
Кейтлин.
Книга, лежащая на моей груди после того, как я уснула, падает на пол в момент моего пробуждения. Комната залита оранжевым светом заходящего солнца. Я сижу в библиотеке, но из фойе доносятся голоса, и это заставляет меня выглянуть в коридор. Норман и шеф-повар Майкл встретили Кельвина у главного входа в поместье.
Они исчезают в той самой комнате, в которой я пряталась в первый день своего пребывания здесь. Любопытство накрывает меня с головой. Шеф-повар Майкл практически сразу выбегает из комнаты, вынуждая меня спрятаться под лестницей. Когда он исчезает из моего поля зрения, я осторожно подхожу к двери и заглядываю в щель. На Кельвине отсутствует рубашка, он развалился в кресле, вытянув ноги перед собой.
Ещё с прошлой ночи я помню, насколько крепкие на ощупь его мышцы, но сейчас впервые вижу его обнажённый торс при дневном свете. Плечи Кельвина прижаты к спинке кресла. Они кажутся такими мускулистыми и сильными на его огромном теле. Его сила очевидна, но тело передаёт лишь малую толику той мощи, которую я почувствовала вчера. Он на несколько дюймов выше шести футов (прим. пер.: примерно 190-195 см). Линии рёбер чётко просматривается под его упругой кожей. Руки загорелые и мощные, но я вижу на них следы ударов.
— Это была ловушка, — произносит Кельвин.
— Ловушка? — переспрашивает Норман. — Звонок был анонимный. Я зафиксировал лишь то, что он был сделан из северного сектора города.
Кельвин морщится, когда Норман протирает его плечо салфеткой.
— Мы можем быть уверены в том, что наш информатор из северного сектора до сих пор ещё на нашей стороне?
— Я попросил Картера проверить звонок сразу после его поступления. Они убедили меня, что опасности нет. Иначе я никогда бы не отправил вас туда днём.
— Ну, теперь я в заднице. Человек, взявший мой кошелёк, подписал себе смертный приговор. Мне нужно больше информации о картеле и его членах. Карлос всё ещё в Мексике?
При воспоминании о картеле Ривьеры моё тело напрягается.
— Да, сэр, — произносит Норман. — Мы уже достаточно близко к нему подобрались, — он надевает хирургические перчатки, нерешительно глядя на Кельвина. — Сколько? — спрашивает он.
Кельвин едва заметно наклоняет голову.
— Пять. Они загнали меня в угол, — он поднимает глаза. — У меня не было выбора. Меня спровоцировали. Пришлось убить их.
Я резко вдыхаю и, пытаясь заглушить звук, закрываю рот рукой. Но взгляд Кельвина уже направлен в мою сторону, и вот он уже вскакивает с кресла с такой силой, что оно отъезжает к стене.
— Какого хера?!
Я пячусь назад и, спотыкаясь, падаю, когда дверь открывается и с грохотом впечатывается в стену.
Кельвин угрожающе нависает надо мной. Гнев пеленой застилает его глаза.
— Что
— Прости… — произношу я. — Я волновалась…
— Мне насрать! — он наклоняется и хватает меня за руку, молниеносно поднимая на ноги. — Наверх, в свою комнату! — произносит он и тащит меня за руку по лестнице. — Ты неделю проведёшь взаперти и можешь забыть о своём фотоаппарате!
Я смотрю на большую фиолетовую гематому на его плече.
— Слушай сюда, — начинает он. — Не суй свой нос в мои дела. Это для твоего же блага.
— Что для моего блага? — кричу я. — Ты не рассказываешь ничего, а мне страшно, Кельвин! Как картель причастен к этому? И почему тебе пришлось убить людей?
Он сильно встряхивает меня, заставляя глаза слезиться. Слёзы льются по щекам.
— Хватит! Ещё одно слово, и я запру тебя в подвале без всех твоих драгоценных книг или даже листка бумаги!
— Мне плевать! — кричу я. Падаю на колени, но он продолжает тащить меня. — Делай что хочешь! Хоть запри в подвале! И дай мне там сгнить!
Он разворачивается и пересекает ступеньки большими шагами, волоча меня за собой вниз, несмотря на моё сопротивление. Кричу, когда мой халат развязывается и я начинаю скользить голой кожей по холодному мраморному полу. Ногой он открывает ещё одну запертую дверь.
— Вставай! — требует он.
— Я… Я не спущусь туда.
— Я думал, тебе плевать! Думал, ты хочешь здесь сгнить!
Я вырываюсь из его хватки, пытаясь освободить руку. Когда он отпускает меня, я встаю на ноги, но его руки уже подхватывают меня под мышки. Он отрывает меня от пола, и мы спускаемся вниз, но я по-прежнему пытаюсь вырваться и громко кричу. Тяжёлый мускусный запах душит меня во время спуска в подвал. Кельвин бросает меня на колени в маленькое помещение и закрывает за собой решётку.
— Нет, Кельвин, пожалуйста, — реву я, ползя вперёд и хватаясь за решётку. — Прошу, я обещаю, что больше не буду ходить по дому!
Его веки слегка опускаются, когда он обхватывает свой член, сильно выделяющийся под тканью брюк.
— Благодаря тебе мой член становится каменным, воробушек. Продолжай умолять меня в том же духе, и я с радостью заткну им твой рот.
Мой желудок скручивается в тугой узел, и я не могу сдержать шокированное выражение лица.
Он смеётся:
— Так бы сразу. И я не шучу. Возможно, хороший секс наконец-то сделает своё дело.
— Я никогда не позволю тебе этого, — произношу я.
Он приподнимает подбородок.
— А мне нужно твоё разрешение? После пребывания здесь ты будешь молить об этом. Только, к твоему сожалению, я не хочу тебя!
Его слова больно ударили меня, я словно получила пощёчину. На моём лице отразилось не что иное, как отвращение.
— Кельвин, пожалуйста, — произношу я, когда он поворачивается спиной.
Он вздыхает и разворачивается, делая несколько шагов ко мне.
— Раз ты настаиваешь, — он хватает решётку, и, клянусь, она прогибается под его ладонью.