Герой
Шрифт:
Я бросаю его на пол, прежде чем он потеряет сознание. Хватаю его за руку, когда он тянется ею к своему горлу, и слегка выворачиваю её под неестественным углом. Он орёт сильнее, когда слышится треск, но в этот раз кричит он сам.
— Это ничто по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, если такое повторится, — достаю карточку из кармана и бросаю на стол: — Это номер организации, которая помогает женщинам, подвергающимся насилию в семье, — говорю я ей. — Они позаботятся о тебе.
— Герой? — произносит она, когда я поворачиваюсь к ней спиной, чтобы уйти.
Я не дожидаюсь её следующих
Обычно я не позволяю себе заходить так далеко. Мои родители и Норман привили мне мораль, которая позволяет вершить правосудие лишь над теми, кто того заслуживает. Мне нужны границы, потому что годы избавления от подобного «мусора» превратили меня во врага правосудия, и если я не подумаю дважды перед каждым своим убийством, то система моих принципов рухнет. Но сегодня я особым способом могу заполнить пустоту в своей душе, и, боюсь, что Кейтлин придётся этому поспособствовать.
ГЛАВА 13.
Кейтлин.
Норман ставит поднос на столик передо мной, но мой взгляд всё ещё устремлён в окно.
— Вам стоит позавтракать, — говорит он.
— Поем.
— Хорошо, милая. Я скоро вернусь к вам.
Смотрю на лужайку, находящуюся вдалеке перед лесом, и задумываюсь над тем, что я сделаю, когда выберусь отсюда? Насколько густой этот лес? Большую ли территорию он занимает? Это на самом деле то, чего я хочу? Я моргаю настолько редко, что между каждым взмахом моих ресниц, кажется, проходят целые минуты. Конечно, это то, чего я хочу. Сбежать из этого ада, который стал ещё хуже из-за встречи с дьяволом. Мне стыдно за то, что я так часто представляла Кельвина в своих фантазиях. И за то, что каждый раз оправдывала его в своих глазах.
Я говорю себе: «Он не жестокий.
Он не подлый.
Он всего лишь слишком скрытный.
Под его холодным внешним видом прячется хороший человек, которому нужны лишь терпение, понимание и любовь, как и любому другому. Если бы он попал в мои руки, я бы сняла с него все слои этой холодной отрешённости, пока не добралась бы до его внутренней красоты».
Как я могла так ошибаться?!
Реальность проникает в моё сердце, глубоко запуская свои корни в мою душу. Кельвин Пэриш опасен. И теперь, когда я знаю правду о нём, отпустит ли он меня?
Моё тело воспламеняется, когда я вспоминаю тяжесть его упругого тела на мне. Прикосновение его напряжённого члена к моему бедру говорило о том, что он хочет оказаться во мне. Мне становится намного легче от того, что он всё-таки принял во внимание мой отказ.
— Ты летаешь в облаках? — слышу я.
Голос Кельвина мягкий
— А если да?
Он скрещивает руки на груди и превращается в глыбу напряжённых мышц.
— У тебя крылья спрятаны под халатом, воробушек?
— Вот и узнаем.
Он сужает глаза:
— Что это значит?
Тяжело вздыхая, я сползаю спиной по стене:
— Ничего.
— По поводу прошлой ночи, — произносит он. — Я не хотел пугать тебя. Обещаю, это не повторится.
— Не повторится? — переспрашиваю я.
— Нет.
— Это значит, что я могу уйти?
— Что, прости?
Мысли разбегаются по разным уголкам моего разума.
— Разве это… — я начинаю. — Почему бы ещё тебе…?
Я умолкаю, секунды сливаются в минуты. Его глаза пристально наблюдают за мной, не оставляя ни на секунду.
— Тогда почему я здесь?
— Я предупреждал тебя по поводу вопросов.
— Но для чего тогда необходимо моё пребывание в этом доме? Я думала…
— Ты целенаправленно испытываешь моё терпение. Хочешь увидеть, что случается, когда оно заканчивается?
Его слова посылают мурашки по моей коже. Я начинаю понимать, на что он способен физически, но не это меня пугает в нём больше всего.
— Мне нужно вернуться в офис. Для нас обоих важно, чтобы я оставался в русле своей рутинной работы. Ты бы лучше поела, — говорит он, указывая на поднос, — ты проспала до обеда и, судя по всему, сильно истощена.
— Офис… — бормочу я. — Что там говорят о моём отсутствии?
Он прочищает горло и поворачивает голову к кровати, фокусируя свой взгляд на скомканных простынях.
Я смеюсь, потому что не способна больше ни на что.
— Они даже не заметили этого, да? Хейл, наверное, заменил меня в тот же день. Всё как всегда. Никто не замечает ни моего исчезновения, ни моего присутствия.
— Это неправда, — произносит он с необыкновенной нежностью.
— Ты не знаешь ничего обо мне, так что отстань от меня.
Я обнимаю колени, готовясь к его реакции. Проходят секунды, и за это короткое время на его беспристрастном лице появляется сочувствующее выражение.
— Тебе стоит быть осторожней, Кейтлин. Твоя речь может причинить большое количество проблем.
Выражение сочувствия исчезает с его лица.
— Больше проблем, чем у меня уже есть? — спрашиваю я. — Меня похитил придурок, чтобы воплотить свою извращённую фантазию. И так как я знаю, кто ты, где работаешь и живёшь, то тебе всё же следует убить меня. Так что давай перейдём сразу к делу: сделай то, зачем похитил меня, чтобы мне стало легче жить в этом аду!
— Чуть ранее я уже сказал, что больше не прикоснусь к тебе. Никогда, — он замолкает, чтобы привлечь моё внимание, — только если ты попросишь об этом, — делает шаг вперёд, и я прижимаюсь спиной к оконной раме. Своей рукой он сжимает моё горло и тянет вверх, пока я не встаю перед ним в полный рост. — Мне не нужно прилагать больших усилий, чтобы сломать твою тоненькую шейку, воробушек. И уверяю тебя, что, если бы я захотел этого, непременно сделал бы.
Он убирает руку, но я до сих пор чувствую прикосновение его холодных пальцев.