Герой
Шрифт:
Трясу головой, ведь моя решительность даёт трещину.
— Я тебе не подхожу.
— Думаешь, я этого не знаю?
— Мне нужно держаться подальше от тебя, а тебе лучше сделать то же самое.
— А если это не то, чего я хочу?
— Почему ты спрашиваешь меня?
— Я не знаю, — отвечает она. — Прошлой ночью то, что происходило между нами, было таким правильным. Когда ты ушёл сегодня утром, я начала мечтать о твоём возвращении. Оба эти чувства не оставляют меня в покое весь день.
— Блядь, Кейтлин. Не говори мне такой херни.
—
— Знаю. Я совершил ошибку.
Выражение её лица становится грустным, ведь она считает, что под «ошибкой» я подразумеваю секс с ней. Я начинаю осознавать, что это моя ошибка привела её сюда.
— Кейтлин, ты не понимаешь того, насколько сильно я могу навредить тебе. Ты невинная и хрупкая, а я нет. Вспомни, что я сделал с теми мужчинами. Глубоко в твоём сердце живёт понимание того, на что я способен.
— Разве до сих пор ты навредил мне?
Я вскинул локти вверх, держась руками за затылок, и мы смотрели друг на друга до тех пор, пока у меня не нашёлся ответ на её слова.
— Не знаю. Я очень близок к тому, чтобы узнать это.
Она слегка выпячивает нижнюю губу:
— Вот, значит, как? Ты больше не собираешься прикасаться ко мне?
Мне приходится закрыть глаза, когда она произносит «прикасаться ко мне». Очень сложно выдержать это.
— Думаю, я достаточно внятно объяснил, что не могу держаться вдали от тебя.
— Ты говоришь о том, что если я смогу, то ты не оставишь меня?
Ладони, лежащие на столе, сжимаются в кулаки.
— Ты не понимаешь.
— Так объясни мне!
— Не могу, — отвечаю я. — Хватит задавать вопросы.
Она смотрит на колени и качает головой. Пряди волос спадают на её лицо. Я хочу намотать эти пряди на свой кулак и тянуть до тех пор, пока она не начнёт молить о пощаде. Кейтлин выглядит дико: если она начнёт сильнее трясти головой, то из неё что-то выпадет. Она смотрит на меня, и я вижу перед собой большие глаза. Каким-то образом она всё ещё остаётся невинной даже после всего того, что я с ней сделал.
Если бы я был лучшим человеком, меня бы уже не было рядом с ней. Что-то всегда притягивало меня к Кейтлин, но сейчас я перешагнул грань понимания того, кем являюсь на самом деле. Я чувствовал, как она извивалась подо мной, видел, как она смотрела на меня так, как смотрит сейчас, будто ждёт указаний. Мне нравится этот взгляд. Он заставляет думать, что я владею маленькой частичкой её сердца.
Я думаю, что Кейтлин собирается уйти, но она встаёт и подходит к моему стулу. Опускается ко мне на колени, а её взгляд тут же сканирует моё лицо. Медленно и осторожно она тянется пальцами к моим очкам и снимает их.
— Я не хотела этого, — начинает она. Костяшками кулачков скользит по моим щекам, проводит вниз по моей коже и разворачивает ладони, обнимая моё лицо. — Но я больше не знаю, кто я. Думаю… Теперь ты то, что я хочу.
— В таком случае ты должна понимать, что я кое-что скрываю от тебя. Вещи, которые касаются тебя, но которых ты никогда не поймёшь. Поступки, которые обозначают
— Ну и что, — шепчет она поспешно.
Я поворачиваю голову, чтобы поцеловать её ладонь. Обхватываю пальцами запястье и удерживаю возле своего лица. Не отводя от меня взгляда, она наклоняется к моей руке и прижимает губы к костяшкам, а потом проходится по ним кончиком языка. Я выпрямляю указательный палец, находящийся так близко к её горячему рту, что она просто раскрывает губы и всасывает его. Кейтлин отводит голову назад, кружа языком вдоль пальца и оставляя блестящий, влажный след на моей коже. Её розовые губки обхватывают его и дразнят, заставляя кровь приливать к моему члену.
Убираю свою руку и кладу между ног Кейтлин, прижимая джинсы к её клитору так, что она начинает ловить ртом воздух. Ресницы начинают трепетать, а я продолжаю потирать её чувствительное местечко.
— Что тебя пугает? — спрашиваю я.
Она смотрит в потолок:
— Ты.
— Чего ты боишься больше всего?
— Тебя, — повторяет она.
— Нет, не меня, — я запускаю вторую руку в её волосы и тяну вниз, Кейтлин приходится смотреть вверх. — Почему в свои двадцать два года ты до сих пор была девственницей?
Её горло, теперь полностью открытое для меня, сжимается, когда она сглатывает:
— Я ждала правильного человека.
— У тебя даже не было парней…
Она дёргает головой, пытаясь посмотреть на меня, но я всё ещё удерживаю её.
— И что?
— Боишься впустить кого-то в свою жизнь. Ты прячешься.
Уголки её глаз начинают блестеть. Когда она отвечает, в её голосе звучит больше злости, чем я когда-либо слышал.
— Ты не знаешь меня.
— Но я прав.
Я касаюсь губами её шеи в месте, где пульсирует вена. Она снова начинает говорить, мои губы чувствуют дрожь в её голосе.
— Не прав, — тихо произносит она.
— Ты боишься, что тебе причинят боль.
— Я слишком многое потеряла, — говорит Кейтлин. — Даже то, чего у меня никогда не было. Поэтому у меня никого нет.
Я отпускаю её волосы, но она не смотрит на меня.
— У тебя есть я.
Когда наши взгляды пересекаются, я вижу её недоверие, готовое выплеснуться через край.
— У меня никого нет, — уверенно повторяет она.
Моим пальцам не терпится разобраться с её штанами. Она ждёт того момента, когда они окажутся в ней, — это написано на её лице.
— Я тоже хочу тебя, Кейтлин, — произношу я. — Хочу, чтобы ты забыла о том, что у тебя никого нет.
Её голос хрипит:
— Ты не исчезнешь?
— Я пытался, но ни разу не получилось. Я не заслуживаю тебя. Я причиню тебе вред.
Она кладёт обе руки на мои плечи и скользит пальцами к волосам.
— Причини мне боль, — произносит она. — Только не исчезай.
Она притягивает меня к себе, но я оказываюсь быстрее, пробираясь языком между её губ и утихомиривая чувство вины своим горячим, жадным ртом. Всё интенсивнее потираю между ног, вырывая из неё стоны.