Геройский поступок

Маринычев Генрих Эдуардович

– Много. Еще много. Как минимум половина.

Здоровски! И до заката еще далеко.

– Так чего же мы ждем?
– радостно воскликнул я.
– Ци! Показывай дорогу!

То, на что у проворной летяги ушло пятнадцать минут, у меня ушло два часа. Два часа блужданий по сырому лесу, среди колючего кустарника, поваленных деревьев, корневищ и груд камней. Казалось, что лес по каким-то

причинам вознамерился не пропустить меня к этой исключительной находке. Колючий кустарник впивался в мою одежду крепкими шипами величиной с палец. Поваленные деревья намертво перекрывали мне путь своими огромными ветвями. Корневища, словно выползшие из нор змеи, не давали возможности твердо ступить на землю. А обходя груды разбросанных по лесу камней, я делал длинные петли, вовсе не укорачивающие выбранного пути.

Но я не унывал! Ведь впереди меня ждал такой исключительный приз!

– Мы с ребятами часто ходили в лес за редкими травами. Но ничто не может сравниться с поисками Жизнь-травы! Жизнь-трава по сравнению с остальными травами это как торт по сравнению рыбной похлебкой. Как настоящий меч по сравнению с его деревянной копией. Это как настоящая магия против нашей, детской...
– сообщал я раз за разом возвращающейся Цикуте.

Черно-зеленая громадина Орле-де-трумма выросла передо мной внезапно. Старая крепость не устояла перед сдвоенным напором времени и леса, давно став их неотъемлемой частью. Раствор, скреплявший обтесанные камни, уже давно раскрошился, а вместе с ним рухнули крепостные стены и перекрытия, превратив некогда величественную крепость в груду обычных камней, покрытую мхом, лишайником, ползучими лианами и редкими кустиками травы. Правда, эта груда была достаточно большой.

Из прошлого великолепия уцелела лишь одна башня. Да и то, "уцелела" было слишком громко сказано. Деревянные двери и окна давно сгнили, уступив место комьям паутины и мелким лианам. Щели между камнями стен углубились, грозя вот-вот разрушить и без того непрочное строение. Подойдя почти вплотную, я увидел, что лестничные пролеты башни были в еще худшем состоянии. Их не было. Остались только квадратные брусья да выступы камней, на которых некогда держалась упавшая конструкция. А последний, четвертый этаж, столетиями обвиваемый всеми ветрами и подмываемый дождем и снегом, обрушился вниз. У башни не было и потолка. Вместо него осталось лишь два широких выступа.

– Ничего себе!
– Я задрал голову к небу.

– Что, впервые видишь, да?
– догадалась летунья.

– Да. Раньше я только слышал об Орле-де-трумма. Сам я в северный лес далеко не ходил.

Цикута критически сравнила меня и высоту препятствия.

– Тебе трудно будет залезть на вершину, - изрекла она очевидное.

Оспорить это заявление было сложно.

– Я лесной эльф, а не горный, - сказал я, морща лоб от неудовольствия.
– Я умею рыскать по лесу, а не взбираться на скалы.

–

А твоя магия? Ты же говорил, что эльфы с рождения владеют магией.

Я тяжело вздохнул. Ну как объяснить ей, что я еще молод? Очень молод. И что моя магия не призвана свергать горы или давать крылья?

– Ци, магия магии рознь. Магия молодого эльфа направлена внутрь него. Магия взрослого - на все внешнее. Поэтому мои умения несколько... ограниченны.

Я от рождения умею ориентироваться по сторонам света. Я умею различать съедобные и несъедобные дары леса. Могу отличать плохую воду от хорошей. Умею ладить со всяким зверем. Ну, почти со всяким.

Да, я научился чувствовать магию растений, узнал повадки птиц, рыб и зверей. Я научился ловить рыбу и ставить ловушки на зверя.
– При этих словах я хитро улыбнулся. Цикута лишь осклабилась в ответ.
– Я могу чуть прибавить себе выносливости, - дольше не спать, дольше идти, дольше не есть. Ну, что еще? Зашептать себе ранку, убрать из тела боль.

Но все это для себя. Такая у меня магия. Понимаешь?

Цикута сделала задумчивое лицо. А потом все же кивнула.

– К тому же, опыт и сила волшебства эльфов растут с годами. А это, - я ткнул пальцев в шпиль башни, - дело для взрослых эльфов.

– Так что, бросаем эту затею?
– ехидно осведомилась она.

– Вот вредина!
– произнес я про себя, но вслух сказал: - Конечно, нет. Я сказал лишь, что это будет очень трудно. В геройских приключениях по-другому не бывает. Если все легко и просто, где же тут героизм?

– А ты что, в герои записался?

– А ты что, до сих пор не поняла, с кем имеешь дело?

Я зашел внутрь башни. В нос тут же ударил запах гнили и плесени. Да, просто оказаться внутри этой башни это уже героизм. А чтобы подняться на нее, требовались героическая сила и доблестное мужество.

Я вытащил из рюкзака серп для срезания растений, маленький нож и веревку. Остальное пришлось оставить внизу.

Сделав лассо, я забросил его на самый нижний брус. Потом повис на веревке. Брус угрожающе заскрипел, но выдержал.

– Хм, а в том, чтобы быть маленьким, есть свои преимущества, - подумал я.

Подъем был долгим. Я старался действовать как можно более осторожно. Вскарабкался на первый брус, снял лассо, отдышался. Прицелился, размахнулся, сделал несколько попыток забросить петлю на следующий деревянный выступ. Получилось - отдышался. И снова карабкался.