Геройский поступок

Маринычев Генрих Эдуардович

– В тебе столько же красоты, чувственности и ума, как у занозы в... ухе!
– Теперь уже язвил я.

– Ты назвал меня занозой?
– Цикута басовито загудела крыльями и взлетела, зависнув у моего лица.

– Хочешь, чтобы я подобрал словечко покрепче?
– Мне нечего было терять.

– Эй, уймись. А то ужалю!
– Маленькие глазки бестии гневно сверкнули.

–

А чем ты до сих пор занималась?
– удачно парировал я.
– Ты только и умеешь, что колоться. Ежевика с крыльями, вот ты кто!

Мы замерли друг напротив друга, как два бойцовых жука-носорога.

Цикута сдалась первой.

– Злой ты. Вот другая бы тебя точно ужалила. А я нет.

– Ой, боюсь-боюсь, - примиряюще улыбнулся я.
– Итак, идем?

– Летим, - хмуро поправила она.
– Но до леса ты понесешь меня в рюкзаке. Я не хочу, чтобы меня видели твои сородичи.

Тут я был согласен с Цикутой. Минута, и шестикрылка свернулась калачиком в моем рюкзаке. Хм, а весит она немало.

Пять минут, и мы стоим среди грозных лесных великанов. Сверху шумит, ласкаемая ветром, зеленая листва. Снизу прикрывает землю густой кустарник, которому свет и тепло солнца достаются в последнюю очередь. Под ногами шелестит изумрудная трава. Старый лес, величественный лес, давно не знавший ни стука топоров, ни визга пилы.

Я раскрыл рюкзак и дал Цикуте выбраться наружу. Она взлетела, и сделала несколько кругов над лесными колоннами.

– Какой густой лес, - удивленно сказала она после того, как спикировала на мое плечо.

– Да, - согласился я, выискивая глазами дорогу среди зарослей кустов.

– И лужаек здесь не видно, - как-то приглушенно проговорила моя спутница.

– Эта местность отличается от твоего дома. Одно дело - редкий болотистый лес, другое - настоящая лесная чаща, - кивнул я.
– Бывает, что дальше двадцати шагов ничего не видать. Листва, лианы, кусты, паутина. Вот такой он, северный райвенделлский лес.

– Паутина!
– Личико Цикуты исказила гримаса отвращения.
– Ненавижу паутину!

– А особенно ее хозяев, да?
– понимающе усмехнулся я. Цикута кивнула.

– Действуем, как договорились, - скомандовал я.
– Ты летишь сверху, а я иду понизу. Продвигаемся на север и внимательно высматриваем желанные золотистые хохолки.

***

И мы отправились в путь.

Я шел медленно. Отчасти из-за того, что двигаться в густом лесу было трудно. Но еще и потому, что приходилось постоянно осматриваться. Я заглядывал в щели между камней, то раздвигал ветки кустов, то нагибался к особо подозрительному месту в стелящейся траве.

Это заметила Цикута.

– Кантариэль, а где здесь тропинки?
– выпалила она, присев рядом со мной на ветку дуба.

– А?
– не понял я.

– Во всяком лесу должны быть тропинки, - уверенно заявила она.
– А здесь я их что-то не наблюдаю.

– Эльфы в эту часть леса редко заезжают, - пояснил я.
– Поэтому торных дорог и пеших тропинок здесь нет. А звери... так они ж каждый раз по-другому пути ходят. Вот и мало здесь звериных троп. Да и зачем мне они? Наш путь лежит прямо на север, и проложенные зверьем тропы нам вовсе ни к чему.

Путешествие продолжалось. Пару раз я слышал окрики односельчан - два раза справа и пять раз слева. Было приятно осознавать, что ты не один в этом дремучем лесу. Но потом голоса пропали. Толи я свернул не туда, толи мы сильно разбрелись по лесу.

Прошел час, другой. Наступило время обеда. Я нашел более-менее ровную полянку и занялся приготовлением еды. Для себя я взял немного хлеба, курятины и пару яблок. Для своей напарницы я приберег горшочек меду.

Цикута резко спикировала вниз, едва в воздухе разлился призывный аромат.

– А обоняние у тебя ничего, - прошамкал я с набитым ртом.

– А-то как же, - ответила она, обхватив передними лапками вожделенный горшочек.
– Отличное зрение и отличный нюх. Я же охотница. Тем более что тут по-другому нельзя.

– А чем ты обычно питаешься в лесу?
– полюбопытствовал я. Мне и вправду было интересно.

– Всем, - отмахнулась собеседница.
– Но больше всего я люблю мясо - после него долго не хочется есть. Ну, и конечно, все сладенькое. Мед, сладкий сок некоторых деревьев, нектары. Иногда фрукты.

– А охотишься сама или со своими сородичами?

– Охотиться вместе? Вот еще, - фыркнула шестикрылая стрекоза и надула губы.
– У нас закон, - кто первый, тот и прав. Не кто первый увидел, а кто первый вонзил зубы, - усмехнувшись, добавила она.
– А если кто не согласен, то можно и жалом в шею схлопотать.