Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Глава 6
ДОРОГА К САДУ КАМНЕЙ
Если хочешь получить просветление, тебе придется прыгнуть. Просветление приходит мгновенно. Если разбежаться и прыгнуть, есть шанс перелететь через пропасть, хотя можно и упасть в нее. Придется рискнуть.
Ведь если ты не перепрыгнешь пропасть, как ты собираешься перейти ее мелкими шагами?
Идею вылечить Юкки, показывая ей лучшие из известных и знаменитых садов камней, высказал настоятель дзенского монастыря Канон, господин Дзагару, находящегося недалеко от усадьбы, в которой Токугава Осиба жила теперь с дочкой.
– Странно, почему именно сады камней?
– попыталась ухватиться за слабую надежду госпожа. На самом деле ей было необходимо встретиться с несколькими даймё, которые вполне могли поддержать войну ее старшего сына против власти сегуната, а расположенные в известных монастырях сады, как всем известно, наилучшее место для таких встреч. Неужели старый Дзагару-сан каким-то образом пробрался в ее тайные думы и теперь пытается подстроить Осибе хитроумную ловушку.
– Почему именно сады камней?
– Дело в том, что настоящий сад камней содержит в себе целую вселенную.
– Настоятель лучезарно улыбнулся посетительнице, отчего той вдруг показалось, что даже его бритая голова вдруг засветилась, подобная полированному шару. Вообще настоятель нравился Осибе, нравились его оранжевые шелковые одежды, и золотистая, вечно лоснящаяся кожа, которая казалась бы уродством у кого угодно, но только не у этого невысокого, шустрого человечка с мечтательными рыбьими глазами и тощими, вечно суетящимися ручонками. Казалось, что Дзагару-сан рос только до тринадцати, четырнадцати лет, после чего вдруг сразу же стал старым и святым. Впрочем, Осиба прекрасно знала историю монаха, который прежде служил Тайку, курируя шпионов и контролируя работу доносчиков в Осаке.
Когда-то его слава гремела, и многие поговаривали, что вскоре доход начальника шпионов превысит десять тысяч коку, после чего нечестивцу придется кланяться, точно природному князю. Но чуда не свершилось, сначала умер Тайку, и куратор доносчиков поступил в распоряжение коменданта осакского замка господина Исидо, и затем, когда в 1603 году император назначил Токугава Иэясу сёгуном, Дзагару-сан был вынужден бесславно оставить дела и удалиться в монастырь. Где он, правда, в самые короткие сроки получил сан настоятеля.
Впрочем, Осибе было безынтересно копаться в грязных делишках бывшего ищейки. При этом она регулярно отправляла подношения храму Канон, в котором он служил, и время от времени посещала сам храм или принимала у себя господина настоятеля.
– Да, сад камней хранит в себе вселенную, и если мы сумеем достучаться до вашей прелестной дочери, и она примет в себя сад, вместе с ним она примет в себя целую вселенную.
– Какое-то время оба молчали. Каждый думал о своем, а на ветках карликового клена заливалась невидимая глазу птица.
– У нас в Японии сады камней впервые появились в префектуре города Нара в шестом-седьмом веках.
– Он называл даты на европейский манер, как со времени начала правления Токугава вошло в моду. Кашлянув со значением, господин Дзагару продолжил: - Тогда как сама традиция разведения садов камней пришла к нам из Китая.
– Китай - весь мир, - прошептала Осиба, после чего слова настоятеля еще какое-то время звенели где-то вне ее, точно капли дождя по крыше. Не желая слушать более, Осиба продолжала вежливо улыбаться, время от времени кивая головой в знак согласия, а на самом деле удаляясь все дальше и дальше, закрываясь от собеседника семислойным занавесом.
Вчера ее муж Дзатаки прислал письмо, в котором просил оставить, наконец, Юкки на попечение преданных служанок или добрых монахинь и вернуться к нему в Эдо. При этом чувствовалось, что супруг теряет терпение, пытаясь по-хорошему вразумить жену, оставить больного ребенка с тем, чтобы продолжать жить с ним и поскорее родить долгожданного наследника, который привнесет смысл в их беспросветную жизнь и продолжит род.
Разумеется, от Осибы не укрылась тайная угроза, сквозившая из письма, как дыра, оставленная влетевшей стрелой. Дзатаки хочет получить мужского наследника, раньше говорил, что единственное его желание - иметь ребенка от нее, от любимой женщины, теперь, когда он стареет... а она, законная жена, проводит время в их поместьях, Дзатаки не теряет времени, вокруг него полно ловких, наглых, готовых пойти на любую подлость, лишь бы сделаться матерью наследника Дзатаки-но Токугава, брата и правой руки самого сегуна, баб. 'Не глупи, Осиба!' - кричал за правым плечом ее личный ангел-хранитель. Орал так, что уши закладывало. Но не доорался же.
Привычным движением Осиба отстранилась от ангела, желавшего ей только добра, но тот еще успел предостеречь ее, мол, была уже красавица Осиба наложницей самого Тайку и матерью его наследника. Жаль, просчиталась, отец умер рано, ребенок родился поздно, так поздно, что не успел войти в возраст, чтобы принять под свое крыло все, что собрал для него, воюя за каждый жирный или худой кусок, незабвенный Хидэёси - Тайку.
Потом судьба снова улыбнулась ей, или ангел-хранитель, всесильный кудесник, подсобил, наслал на брата Токугава-но Иэясу любовный дурман. Как наслал? Зачем? Осиба ни сном ни духом не знала, не ведала. Да только вновь повезло ей выйти замуж за второе теперь уже лицо в государстве. Родить ему дочь, прекраснее которой свет не видел, и теперь...
По уму, теперь же следовало надавать по щекам служанкам, чтобы ленивицы быстрей собирали ее пожитки, накричать на вечно полусонных носильщиков, забраться в паланкин и лететь к своему законному супругу, пока одна из его сук не ощенилась долгожданным приплодом. Пока не отняли у нее право называть себя единственной женой и любимой женщиной Дзатаки.
Все так и следовало делать, а не ставить на кон свою уже раз разбитую и собранную по частям жизнь. Но отказаться от Юкки! При одном воспоминании о проклятом письме Осибу пробивал озноб, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. Оставить дочь, как не?удачную попытку счастья, чтобы вновь оказаться в его постели! Чтобы рожать ему других - здоровых детей! Чтобы улыбаться и больше уже никогда не вспоминать о несчастном ребенке?! О заколдованной девочке?! О маленькой Юкки, дороже которой у прекрасной Осибы не было никого на целом свете.
Осиба так побледнела, что настоятель был вынужден чуть тронуть ее за плечо.
– Что-нибудь не так, Осиба-сан?
– участливо поинтересовался он, снизу вверх заглядывая ей в глаза.
– Простите меня, это солнце...
– Осиба попыталась было раскрыть веер, но он неловко соскользнул со шнурка и полетел на землю. Настоятель оказался проворнее, подхватив драгоценный веер, он вернул его прелестной хозяйке, незаметно дотронулся до ее пальцев. Рука прекрасной Осибы была холодна, точно лед.