Геймер. Тетралогия
Шрифт:
На секунду самураи встали как вкопанные, видимо уловив смысл коряво построенной фразы, а Оми прыснул.
Одобренный произведенным эффектом, Ал собрался с силами, готовя снаряд следующей фразы и одновременно с тем заставляя тело не реагировать на солидное повышение температуры воды. В конце концов, вода в котле не может закипеть за две минуты, а значит пока незачем и паниковать.
– Офуро аригато Оми-сан! – Спасибо за ванну, господин Оми! – заорал он.
Оми резко развернулся и, сделав знак священнику и самураям, подошел к котлу.
– Кто ты такой? – спросил Оми, с интересом изучая Ала.
Такую простую фразу Ал перевел без помощи священника.
– Алекс Глюк. – Он сделал над собой усилие и приветливо улыбнулся Оми. – Ваташи-ва то Адамсу-сан. – Он кивнул в сторону кормчего. – Андзин-сан дec. – Я и господин Адамс кормчие.
– Втари? – Вдвоем?
Ал попытался подобрать японские слова, но не смог, вода нагревалась, сердце бешено колотилось, мысли путались.
– Втари хонто. – Вдвоем, правда. – Наконец изрек он, радуясь тому, что пока может не прибегать к помощи иезуита.
Оми произнес длинную фразу и, поскольку Ал ничего не понял, велел священнику переводить.
– Господин Оми спрашивает, что делают на борту корабля сразу же два кормчих. У вас такой обычай? – нарочно растягивая слова, перевел отец Себастью.
– Мы работаем в две смены. Один несет вахту, другой спит, – нашелся Ал.
Над водой летала легкая дымка, снизу поднимался жар.
– Мы всегда вдвоем. Вы же видите – он безумен. Только я знаю его, только я могу заставить его работать.
– Хонто? – Правда? – Лицо Оми выражало живой интерес.
– Хай\– Да! – не дожидаясь перевода, гаркнул Ал.
– Господин Оми говорит, что если вы обещаете подчиняться ему во всем, будите делать все, что он ни скажет, и дадите слово за господина Адамса. Господин Оми велит снова поселить вас в человеческом жилье и каждый день будет выпускать из ямы по одному из ваших людей. Вам это подходит?
– Хай! –чуть было не заплакал Ал, сдерживая в себе стоны боли. Вода была еще вполне приемлемой температуры, в то время как днище раскалилось и больно жгло ноги и задницу.
– Кроме того, господин Оми хочет, чтобы вы больше не теряли контроля над своими людьми. В Японии любые попытки бунта против своего сюзерена караются немедленной и позорной смертью.
– Хай!
– Господин Оми говорит, что ваше имя по-японски звучит Арекусу Грюку – это трудно запомнить, что же касается имени вашего друга, оно и того хуже. Поэтому отныне и вас, и его будут звать одинаково Андзин-сан. Андзин – кормчий по-японски, у них только самураи имеют имена, простой люд зовут по роду их занятий, рыбак, землекоп, носильщик. Это не обидно.
– Понятно. Дальше. – Ал начал задыхаться, сердце, казалось, готово было выскочить из груди.
Оми снова заговорил, и Себастьян перевел Александру:
– Господину Оми показалось, что вам понравилась ванна, которую он вам предоставил? Может, вам еще посидеть там?
Оми поднял красивые, точно женские, брови, оттягивая освобождение и проверяя крепость своего пленника.
– Скоши отсуй. –Немножко горячо, – заставил себя улыбнуться Ал и потерял сознание.
Глава 8
Самурай должен часто смотреться в зеркало. Слуги не всегда подскажут самураю, что в его одежде непорядок. Природа слуг – труслива, в то время как зеркала говорят правду.
Отдохнув остаток дня, помывшись и получив чистое кимоно, пояс, набедренную повязку, сандалии и белые носки, на которых один палец был отделен от остальных, все в двух комплектах – для него и Уильяма Адамса, Ал приготовился ждать дальнейших распоряжений, похоже, взявшего над ним шефства Оми.
Он помог слугам помыть и переодеть безразличного ко всему Адамса, по ходу дела придумав легенду их знакомства и дружбы. Эту историю он собирался рассказывать японцам, а значит, она должна была быть понятной им, вызывать какие-то чувства. Выходило неплохо.
Без особых проблем они погрузились на галеру, куда были перенесены уже все ящики с мушкетами и ценным грузом «Лифде». Ал упал на койку кормчего и тут же уснул.
Когда он проснулся посреди ночи и вышел на палубу, он увидел, как таинственным образом оживший Уильям Адамс командует матросами, поощряемый сидящим в кресле кормчего толстяком европейцем.
Позже, когда впереди замелькала береговая линия, испещренная осколками скал, толстяк взял управление галерой в свои руки, отпустив Адамса. Проходя мимо Ала, кормчий вежливо поздоровался с ним, похвалив погоду и сделав комплимент на счет знания Алом японского.
По книге – они должны были попасть в шторм, но небо было спокойным, а воздух теплым и влажным.
«Опять несоответствие. А ведь этот шторм очень важен для всей дальнейшей судьбы Блэкторна, то есть Адамса, – рассуждал сам с собой Ал. – Во время шторма должно было смыть кормчего Родригеса, которого на следующий день спасли Блэкторн и Ябу-сан. Благодаря этому Родригес в дальнейшем платил английскому кормчему добром. Во всяком случае, не отравил его, хотя руки и чесались. Теперь же причинно-следственные связи распадались, как пережженные на солнце шторы».
Ал снова посмотрел на мнимого Родригеса и остался недоволен. По книге, это был толстый, но жизнерадостный и весьма коварный испанец. Настоящий морской волк и пират, каких мало, сейчас перед Алом маячила спина какого-то ничтожества. Бакалейщика Буанасье из «Трех мушкетеров» или трактирщика из «Сирано де Бержерака». Ал сплюнул и отвернулся.
«Необходимо собраться с мыслями, вспомнить, что там у них было в реальной истории. Для создания проекта игры по „Сегуну“ ему приходилось почитывать различные умные книги и копаться в Интернете.