Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Получив жертву, река и не подумала хотя бы немного втянуть в себя воды и дать возможность воинам Касиги перебраться на другой берег.
«Руби мечами воду! Бей ее из луков! Коли копьями! – разорялся Бисямонтэн.
Касиги смотрел на дождь, которому, казалось, не было конца.
Наложница подошла к даймё и, ласково улыбнувшись, подала чашечку с саке. [7]
Касиги вздохнул и велел бросить в воду любимую женщину. Такая жертва не могла не подействовать на взбесившуюся воду, но она не принесла ровным счетом никакой пользы. Только напрасно загубил ни в чем не повинную душу и нанес себе рану.
«Руби
Ничего не поделаешь, других советов все равно не было и не отрывая глаз от алтаря, даймё приказал своему помощнику послать лучших воинов отряда атаковать мешающую реку.
Приказ был исполнен, и три лучших воина вместе с конями полетели в воду, правда на этот раз стихия не погребла в своей пучине славных бойцов, так как к их талиям были прикручены крепчайшие веревки. Следующая тройка лучников обстреляла бушующие волны, за ними последовали метатели копий.
И тут случилось страшное. Когда черное копье одного наиболее сильного и умелого самурая исчезло в середине реки, окрестности огласил жалобный стон, от которого кровь застывала в жилах. Несколько лошадей, пораженные ужасным звуком, вырвались и бросились в воду. Двое или трое воинов лишились чувств.
Из воды показала уродливую голову огромная змеюка – истинный хозяин воды, изо лба которой торчало копье.
Истекая кровью, водная змея упала обратно в волны, после чего вода начала отступать.
Обрадованные таким поворотом дел самураи Касиги уже все вместе бросились лупить воду, и вскоре ее сделалось столько, что можно было спокойно перейти на другую сторону.
За этот бессмертный подвиг даймё Касиги и все Касиги, живущие после него, считались повелителями воды.
Так кому же иметь свой флот и управлять водой, если не клану Касиги, уже один раз победившему грозную стихию, доказавшему всей Японии, что, именно они – Касиги – являются подлинными повелителями воды.
Глава 11
Люди говорят – плохая примета. Самурай не должен верить в то, что вслед за черным вороном или черной кошкой в его дом придет беда. Думая так, самурай соглашается с закономерностью пребывания в его доме несчастья и впускает его туда.
Отсюда правило: самурай не верит в приметы.
Как и большинство замков того времени, замок в Осаке отделялся or остального мира кольцом рва, наполненным водой. В свою двухнедельную поездку в Японию Ал бывал в замке и теперь удивлялся схожести и одновременно с этим пропастью различий. Осакский замок, в котором он гулял вместе с экскурсионной группой, был новым, отстроенным по уцелевшим чертежам сразу же после войны. Тем не менее Ал смотрел на стены замка и не видел в них каких-нибудь существенных отличий от знакомой копии.
Отсутствовали праздничные лотки торговцев пирожками с осьминожками тако, не было праздно шатающихся толп народа.
Последнее обстоятельство радовало. Ал вообще не любил находиться в толпе, ходишь как баран, ничего не потрогать, нигде не полазить. Впрочем, бдительная, хоть и малочисленная охрана из самураев сто против одного не дала бы чужестранцу выкинуть что-нибудь подобное.
Мост украшали собой посты самураев, по одному на каждом берегу. Тут же были выстроены отсутствующие
Самурай всегда должен быть начеку, готовиться к встрече со смертью, перед которой он просто не имел права показаться с запыленными сандалиями, небрежно сделанным самурайским пучком или, не приведи Будда, с неначищенным оружием!
Среди провожающих Ала в замок самураев не было Ябу. Впрочем, это и не расходилось с текстом Клавелла, что радовало.
Ябу не было рядом. Зато Хиромацу, тот самый военачальник, которого Токугава Иэясу послал в Андзиро за Ябу и кормчими, восседал в своем дорогущем паланкине, прямой и грозный; коричневое дорогое кимоно с пятью знаками отличия Токугавы прекрасно гармонировало с черным блестящим поясом, из-за которого торчали рукояти мечей. Самураи, составляющие почетный эскорт военачальника, были одеты в алое, они несли знамена с гербом рода Токугавы.
У ворот Хиромацу передал начальнику стражи пропуск, после чего последовала череда церемониальных поклонов. Не смея вздохнуть, Ал разглядывал все это великолепие – мир, в котором он так мечтал оказаться.
Крепостная стена состояла из огромнейших темно-серых блоков, аккуратно вырезанных из камня, разрушить которые, наверное, не могло ни одно стенобитное орудие семнадцатого века. Развалили бомбы во время Второй мировой войны. Но только развалили. Почему-то Ал был уверен, что японцы не привозили на строительство новых каменных блоков, а выложили стены из тех, что остались после бомбежки, как дети возводят свои крепости из кубиков.
Стены в XXI веке выглядели точно так же, как те, на которые смотрел теперь Ал, без следов раствора, блоки держались на месте своим весом. Как тогда сказала экскурсовод? – пятьдесят тонн каждый. Однако…
Следующие ворота и новые проверки документов, новые поклоны, новые подозрительные взгляды.
Было удивительно, что такая шишка, как Хиромацу, которого в Осаке и тем более в замке должна была знать каждая собака, спокойно вручал свой пропуск, кланялся и отвечал на вопросы. На его месте Ал давно бы уже взорвался и наорал на неторопливых стражников, а то и потребовал бы вызвать начальника.
Новые ворота. Новая, еще более серьезная проверка. Начальник стражи дотошно разглядывал паланкин, стражу и особенно золотоволосого иностранца.
Для приема у Таранаги Ал решил воспользоваться имиджем короля Артура, которого играл три года назад. Поэтому он расчесал заплетенную ему после бани служанкой косичку, отчего сделался похожим на автопортрет Дюрера, с тем различием, что Ал не носил бородку. Золотые волосы рассыпались по его коричневому кимоно со знаками Таранаги венецианской прической. Они были ниже плеч и светились на солнце. Ал поздравил себя с этим эффектом. В конце концов, глупо косить под самурая, если родился с европейской внешностью.