Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Доводя Марико, не любившую обсуждать с посторонними семейные дела, Ал преследовал понятную ему цель. На самом деле, раздувая мнимую опасность, он хотел закричать на весь осакский замок: «Господин Токугава, отдайте мне эту женщину ради всех богов! Потому что я, кажется, люблю ее, как никого не любил до этого».
После рассказа все какое-то время молчали, переваривая услышанное. Наконец Кири-сан попросила Марико спросить у гостя, всегда ли он видит одно только прошлое или ему случалось заглядывать в будущее.
– Я уже говорил, что почти не умею управлять своими видениями. К тому же, когда мне удается заглянуть в судьбу незнакомого мне человека, очень трудно определить, что ты видишь – прошлое, настоящее или грядущее.
Кроме того, до сих пор в основном мои сны были о Японии, в которую я попал лишь теперь.
Уже успокоившаяся и почти что вернувшая себе прежнее безмятежное расположение духа Марико перевела сказанное Токугаве и, выслушав новый вопрос, теперь уже от своего господина, перевела его Алу:
– Господин Токугава просил меня уточнить, действительно ли вы сказали: «почти умею управлять видениями» или это обычная оговорка? Действительно ли вы можете по. своему желанию узнавать будущее или прошлое людей?
– За то время, что я обладаю этим странным даром, я понял только одно. Если я нахожусь рядом с каким-то человеком и сочувствую ему, в решительный момент мне может прийти видение, в котором я увижу подстерегающую его опасность и могу попытаться отвести руку судьбы. Но это не всегда получается. На корабле у меня была книга, при помощи которой я мог достаточно быстро настраиваться на нужное мне состояние и получать ответ или подсказку. Но, к сожалению, ее отобрал у меня господин Касиги Оми. И теперь мои видения стали более чем беспорядочными. – Ал сокрушенно замотал головой.
– Я сейчас же отдам приказ, чтобы книгу разыскали и вернули, – грозно пробасил Токугава. – Эту книгу, как и все, что было на корабле, до последней крысы, должны были отправить ко мне. Как выглядела ваша книга?
Ал уловил суть вопроса и кивнул Марико, что перевод не нужен.
– О, господин. Нет смысла вдаваться в описание этого предмета, – улыбнулся Ал, – уверяю вас, что, когда ваши люди найдут книгу, они сами поймут, что это – она.
– Странный ответ. И, должно быть, странная книга… – Токугава почесал голый подбородок. – На каком языке она написана?
– На языке московитов. Это далеко на севере, где торговал мой отец…
В воздухе повисло ожидание. Токугава чувствовал, что аудиенция непростительно затянулась, и одновременно с тем ему хотелось продлить удовольствие.
Он вежливо кивнул Марико, сказав несколько слов, и она ответила ему глубоким поклоном.
– Господин Токугава доволен беседой, он поблагодарил меня за помощь. И велел передать вам, что эта встреча не будет последней.
Глава 15
Кто сказал, что человек не может из простого крестьянина стать самураем и правителем? Если это сумел кто-то до тебя – подумай, чем ты хуже?
Если у тебя хватает смелости стремиться к большему – ты уже на Пути.
Жестокая и опасная игра велась вокруг трона покойного тайко, черные тени его бывших друзей и придворных кружили по коридорам замка, шептались за полупрозрачными седзи из рисовой бумаги.
Черные тени живых, скрывающих за семистворчатым занавесом свои подлинные лица и души, не узнавали друг друга, нередко встречаясь с тенями давно или недавно умерших. Погибших в осакском замке и не могущих найти из него выхода.
Набитый до отказа тенями живых и мертвых замок гудел, как улей, стонал, и эхо разносило все эти звуки. Ровный ритм шагов стражи приглушался мягкими татами, а любовный шепот перемешивался с тихим шепотком шпионов, а экстатический крик с предсмертным криком.
Самое странное, что, несмотря на все это мельтешение, возню и кипение, нет-нет, где-то начинала звучать песня, сопровождаемая сямисеном, чьи струны извлекали нежные звуки, заставляющие воздух вибрировать от наслаждения, распространяя флюиды удовольствия на все покои замка.
Но передышка была недолгой.
Господин Исидо уже давно заготовил отчеты о расследовании дела об убийстве главного хранителя сокровищницы тайко господина Омои, а также двух его военачальников. Как говорил покойный тайко, в деле составления отчетов Исидо-сан не знает равных. Теперь же комендант замка и член Совета регентов превзошел сам себя, добившись высочайшего уровня в этом непростом искусстве.
Из его отчетов господин Токугава мог получить массу наиважнейших, но на поверку не стоящих ровным счетом ничего деталей.
Сыщики Исидо-сан действительно работали не покладая рук, и его личный талант писателя и стратега еще больше возрос за время расследования этого и других происшедших в последние дни преступлений.
Но мало того, что все бумажки были на месте и собраны в рекордно короткий срок. Для предъявления главному даймё Токугаве Иэясу у Исидо были даже заготовлены виновные, сознавшиеся в преступлениях убийцы, которых господин Токугава мог, по собственному усмотрению, казнить на любой понравившийся ему манер.
То есть у Токугавы не было ничего, а у Исидо – все. Исидо убивал друзей и союзников своего врага, а теперь Токугаве оставалось только обрушить свою ярость на головы ни в чем неповинных смертников.
«Так делает ребенок, который не может нагрубить старшему. Желая унять свой гнев, он бьет игрушки. – Исидо усмехнулся про себя, поглаживая фигурки шахматной партии „Серые против коричневых“. – Скоро все узнают, что" грозный Токугава – не более чем сопливый младенец. Еще несколько таких же успешных ходов, и Токугава Иэясу будет вынужден сделать сэппуку, а я почту за честь помочь ему в этом».