Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Как странно они улыбались, как пытались показаться хозяевами жизни, сильными и опытными воинами… нет, она не хотела бы жить в будущем, откуда, по словам матери, пришел ее старый враг Арекусу. Хотя прошлое, которое ей удалось узреть во время скитаний, тоже было недостаточно привлекательным. Впрочем, скорее всего, непривлекательным оно было именно из-за того, что Юкки прекрасно чувствовала исходившую из пространства опасность, отчего не могла позволить себе расслабиться, наслаждаясь созерцанием особы Желтого Императора в Китае. Не могла заставить себя воспринимать с должным благоговением то, как читал вслух сборник «Златолиственная софора» его автор Санэтомо Минамото, живший и умерший в XIII веке.
Не могла ощутить священного трепета, который, по идее, должен был возникнуть у нее, едва только Юкки начинала думать о том, что ей посчастливится увидеть легендарного поэта, танки которого она знала наизусть, упиваясь чтением с самого детства. Вдвойне приятно, что ей предстояло увидеть знаменитого Санэтомо Минамото не где-нибудь, а во дворце императора. Для этого сама Юкки вселилась в тело одной из придворных дам, вселилась грамотно, то есть почти незаметно, но тут же начались неприятности.
Несмотря на то что она как образованная девушка своего времени знала китайский, оказалось, что старый китайский разительно отличается от китайского нынешнего. Поэтому ей пришлось показывать всем, что у нее болит горло, лишь бы не привлечь внимание неприемлемым для этого времени выговором.
Затем императрица отослала ее в комнату за подарком поэту, и Юкки потратила массу времени на поиск шкатулки, покрытой красным лаком.
А потом еще выяснилось, что у придворной дамы, в тело которой вселилась Юкки, имеется довольно-таки неприятный конфликт с генералом армии, который, по всей видимости, не без основания ревновал ее к кому-то из придворных.
В общем, отправившись на чтение любимых пятистиший, Юкки оказалась в самом центре кипящего котла придворных интриг, единственным выходом из которых была смерть.
Во всяком случае, именно это шепнул ей ревнивый генерал, украдкой показав Юкки приготовленный для нее нож.
Вот так всегда — занимаешь чье-нибудь тело и думаешь, что все прошло спокойно и теперь можно будет позабыть обо всем и спокойно наслаждаться поэзией, ан нет, у присвоенного тела непременно найдется какая-нибудь история, неоплаченные долги и личная жизнь, наконец. По всему выходило, что и милашка фрейлина, тело которой позаимствовала Юкки, оказывается, была чьей-то возлюбленной. Впрочем, не чьей-то, а грубого, ревнивого и, по всему видно, неотесанного солдафона, который сначала убьет, а потом задумается, что в суматохе позабыл выслушать оправдания.
Впрочем, Юкки быстро оценила ситуацию, опрометчиво решив про себя, что генерала ей нечего бояться. Ну что он может сделать с ней во дворце, да еще и во время литературного чтения?
Вне дворца или хотя бы в отдельной закрытой комнате — это да, но практически на глазах своего императора…
— Неужели нельзя разрешить этот конфликт как-нибудь по-другому?! — попыталась она умилостивить взбесившегося военного. — Даю слово, что я верна вам. — Она мило улыбнулась, считая, что почти что выиграла битву.
— Верна? Да как ты можешь быть верна, когда я сам застал тебя в постели с этим выродком?! — не выдержал подобного лицемерия генерал.
— М-да… — Юкки постаралась сохранить лицо, ее душил смех. — В таком случае я приношу свои глубочайшие извинения и уверения в том, что я никогда больше не осмелюсь причинить вам боль и… — Она выразительно вздохнула.
— Мою обиду может смыть только твоя кровь! — высокопарно изрек генерал.
— Может, я как-нибудь по-другому отдам вам долг? — Юкки скорчила уморительную гримаску. — В конце концов, разве есть смысл наказывать вместе со мной и себя?
— Отчего же себя? — не понял военный.
— Ну, когда вы убьете меня, у вас ведь уже не будет шанса великодушно простить меня и попробовать склеить края разбитой чашки.
Она потупилась, считая, что растопила сердце вояки, но не тут-то было. Не желая ждать уже ни секунды и забыв о том, что они находятся в императорском дворце, генерал выхватил меч и… Юкки только и успела, что отскочить на шаг и вылететь из своего тела. Последнее, что она увидела, была ее украшенная пионами голова, почему-то отделившаяся от тела и полетевшая в сторону оборвавшего свое чтение поэта.
Тело придворной дамы в последний раз взмахнуло широкими рукавами, точно попыталось взлететь, и грациозно осело на залитый кровью пол.
Сама же Юкки уже летела, разбивая огненные мишени, обратно из XIII в XVII век, где ждала ее с отчетом о выполненном задании мама.
«Что же она предложит мне на этот раз? Отправиться в прошлое или будущее? Лишить жизни какого-нибудь даймё или даже сегуна? Стать наложницей нужного ей человека или воплотиться в горного воина ямабуси?..» — Все это было по-своему интересно и поучительно.
Поэтому Юкки с радостью собиралась на встречу с матерью, заранее смиряясь с тем, что та непременно похитит ее и заточит в своем замке.
Глава 20
Семья Хаттори
Государи зря не двигались с места. Если они двигались, то обязательно побеждали… Потому что заранее знали положение противника.
Небольшой светлый зал, в котором Дзатаки пожелал продолжить разговор о синоби, представлял ровный прямоугольник с небольшим подиумом слева. Обычно в этом зале Дзатаки выслушивал отчеты своих командиров или донесения о делах в ханах.
На широком подиуме, сделанном из редкого и весьма дорогого кедра, в этом случае раскладывались кожаные подушки для самого даймё и его приближенных, которых он в качестве особой привилегии сажал рядом с собой.
При этом приглашенные на совещание офицеры или управляющие размещались напротив великого Дзатаки, который благодаря крошечному возвышению чувствовал себя больше и значительнее и видел всех и каждого, что было очень удобно.
Во время скучных полугодовых отчетов, когда нудные управляющие старались рассказать ему во всех подробностях о сборе урожая, проведенной ревизии на складах, о рожденных и умерших, Ким утешался, вдыхая нежный запах кедра, обволакивающий его своей ароматной аурой.